C этой книгой (именно книгой!) тот случай, когда каталог выставки — проходившей в Британской галерее Тейт в 2017 году — это гораздо больше, чем просто каталог. Кроме всяческих предисловий, обращений и торжественных речей по случаю (директор Тейт рассказывает, кстати, как сам только недавно сделал каминг-аут, перестал скрывать свою сексуальную идентичность), издание обросло множеством культурологических статей, ближе или дальше к сути предмета.

Выставка же была символична во многих планах. Так, сама дата ее проведения была приурочена к 50-летию с момента декриминализации гомосексуализма в Британии. Ведь «статья» за это имелась не только в Советском Союзе — а еще во времена Оскара Уайльда можно было схлопотать «высшую меру» (Уайльду повезло, он «прошел по статье» не за мужеложество, а за оскорбление общественной морали). А так беспощадно с какими-либо отклонениями от общепринятого в сексуальной сфере викторианские англичане сражались еще потому, что — гейство считалось тогда заразным! Уж не говоря о том, что на процессе Уайльда судья и присяжные просили объяснить им слово «оргазм», первые лесбиянки боялись забеременеть от поцелуя с женщиной, а еще в 1920 году демонстрация в музее портрета с голой грудью эпатировала публику... И обсуждаемая выставка, как и тексты о ней в каталоге, призвана проследить — совсем не только, что и как рисовали художники-геи (лесби, транс и так далее), но и — что и как влияло на них в самосознании, обществе, окружении... Вот уж действительно «рubliclives, privatepassions», как называется одна из статей.

Кстати, даже про термин «геи». Авторы сошлись на (само)названии LGBTQ+ и queer как наиболее «эластичном термине, включающем в себя спектр идентичностей и подходов, которые не являются „стрейт“ и/или не относятся к тому, что обычно считается традиционными моделями гендерной дифференциации». Немного наукообразно изложено, но согласиться вполне можно. Или с еще одним термином — X-ness, первыми представителями которого называют поэтессу Рэдклифф Холл и того же Оскара Уайльда. Прямо Generation X, привет создателю и поэту термина Дугласу Коупленду!

Queer British Art — это «человеческая история ровно в той же мере, что и история искусства»

А в самой экспозиции нашлось место не только для портрета Оскара Уайльда кисти художника Харпера Пеннингтона, который хранился в США и впервые выставлялся в Англии, но и — для двери камеры писателя из тюрьмы Рединг.

Но, как и исследовали во многих статьях сборника, вернемся все же к загадочной, тревожной и такой трагической (сколько поломанных личных жизней, разрушенных карьер, алкоголя, наркотиков, депрессий и суицидов!) тогда да и еще недавно идентичности. Ее действительно очень сложно определить. Опять же во времена Уайльда и немного позже их называли уранистами и аркадианистами. Более понятно с философом, социалистом и геем Эдвардом Карпентером (с 1881 открыто жил с мужчиной), гомосексуалом Симеоном Соломоном (несколько раз привлекали за попытки связей, а его картины были проникнуты глубокой меланхолией — понятно, почему) и Фрэнсисом Бэконом (роковой роман с Питером Лейси, который не только вдохновлял его, но и — рвал и уничтожал картины художника). Немного менее понятно — с художницей Ханной Глюкштейн, которая выступала под именем Глюк и очень настаивала-ругалась, чтобы к ее имени не добавилось ни «миссис», ни «мистер», ни что-либо еще. А те художники, что были мужчинами, выступали под женским именем, но в сексуальных связях с представителями своего пола замечены не были? Или американская художница Этель Сэндс и Нэн Хадсон — родились еще в позапрошлом веке, всю жизнь прожили вместе, в браке, конечно же, неофициальном, но и, кажется, опять же без сексуальной составляющей?

Очевидным образом, еще более сложно было с творчеством. Поэтому и привлекли к этой выставке очень многих — геев, просто рисовавших мужчин и даже, например, фотографов, которые на заре моды на культуризм обслуживали нарциссические желания мужчин быть запечатленными в не очень одетом виде.

Поэтому веришь куратором выставки, когда те утверждают, что Queer British Art — это «человеческая история ровно в той же мере, что и история искусства». И книга приоткрывает эту дверь в то, что еще недавно проходило по ведомству «скелеты в шкафу» и «через замочную скважину».