Встреча двух морей
Текст: Фазир Муалим
Фотография: Олег Грицаенко
Поэт и театральный критик Фазир Муалим о магии суфийского кружения, поэте Руми и странствующем дервише Шамсе.
Раздвинь завесу плотского ума —
И воссияет Истина сама.
Дж.Руми
Ставшая крылатой веселая фраза «Стамбул — город контрастов» из замечательной советской комедии «Бриллиантовая рука» — первое, что приходит в голову, как только речь заходит об этом городе. Но я, разумеется, вспомнил о ней, чтоб тут же от неё отказаться. Я хочу завести разговор о другом. Всякий, кто бывал в Стамбуле (а кто из России не был в Стамбуле!), прогуливаясь по улицам города, видел афиши с изображениями молодых людей, кружащихся в белых длинных развевающихся одеждах. На афише может быть написано «Сема» (ударение на втором слоге), «Танцы дервишей» или «Суфийские кружения». Возможно, кто-то и ходил на эти представления, которые проходят в нескольких местах города по выходным дням.
Зрелище длится час или два. Небольшой круглый зал-арена, рассаживаются зрители — места, как правило, не указаны; поэтому лучше прийти заранее, чтобы занять место поудобнее. Некоторые коллективы разрешают снимать и фотографировать, другие устанавливают категорический запрет, как в наших театрах или даже строже — вплоть до запрета аплодисментов. Под медитативную восточную музыку (ней, бубны, флейты, барабаны), религиозные песнопения или иногда декламация стихов участники кружений (семазены) медленно выходят на середину сцены. На них длинные, до пола, свободные белые одежды и черные накидки, на головах высокие конической формы шляпы из войлока. Скрещенные руки охватывают плечи, глаза опущены в землю. Семазены становятся в круг, руководитель (шейх) в центре, и начинают медленно ходить по кругу, как бы пробуя место. Потом останавливаются. И по очереди подходят к шейху за благословлением. Получив его, снимают с себя накидки, подносят их к губам, целуют, откладывают в сторону и начинают вращаться. Руки всё ещё скрещены, но постепенно размыкаются: одна уходит вверх ладонью в небо, другая вниз ладонью в землю — символическое соединение двух миров в человеке, плотного и тонкого. Скорость кружений нарастает, и одежды уже превращается в колокол (внешняя сторона), а человек — в планету (внутренняя), вращающуюся вокруг шейха-солнца и своей оси. Кружения возможны в любую сторону: справа налево — закручивание энергии, и слева направо — рассредоточение. Сам шейх может кружиться, а может и просто ходить среди кружащихся учеников. Цель этих вращений — достичь экстаза и воссоединения с Богом. Но шейх уже по своему определению — человек, постоянно живущий в экстатическом состоянии. Поэтому ему нет необходимости «разгоняться» и специально входить в него.
...развлечение приведет вас к практике, красота — к пользе, а Стамбул — в Конью
Однако суфийские кружения в современном Стамбуле в первую очередь — шоу, рассчитанное на развлечение туриста. Тем не менее не всё так прямолинейно и однозначно. «Ищите — и вас найдут», — гласит один из основных суфийских принципов. Ищите хоть развлечений, если на данном этапе развлечение — форма вашего познания жизни. Возможно, это первый, самый необходимый, шаг на пути к цели. И тогда развлечение приведет вас к практике, красота — к пользе, а Стамбул — в Конью.
Почему в Конью? Я расскажу.
В любой религии, если говорить популярно и очень упрощенно, существуют различные эзотерические течения, занимающиеся специальными духовными практиками. В исламе это суфизм. Суфизм, в свою очередь, разветвляется на множество братств. Точно сосчитать их количество невозможно: ситуация тут такая же, как с нашими дагестанскими языками — не проследишь, где какой язык заканчивается и переходит в другой. Однако определенно можно сказать, что есть с дюжину основных тарикатов (больших групп, сообществ). И среди них — Орден кружащихся дервишей (мевлеви). Основателем его принято считать поэта-мистика Джалаладдина Руми, мавляну («наш Мастер»). На самом деле он стоял у истоков этой традиции, а основал братство после смерти поэта его сын Султан Валед.
История вот какая.
Джалаладдин Руми родился в 1207 году недалеко от города Балха в семье известного ученого-богослова Бахауддина. Кстати, это будет интересно современному читателю: сохранилась книга Бахауддина, по своему стилю сильно напоминающая ежедневные размышления в ЖЖ или фейсбуке. Руми был ещё мальчиком, когда его семья вынуждена была покинуть родину из-за монгольского вторжения. Но благодаря этим скитаниям судьба свела его, еще ребенком, с такими величайшими поэтами и мистиками, как Аттар («Парламент птиц») и ибн Араби («Мекканские откровения»). Аттар предрек мальчику будущее поэта и духовного наставника, а ибн Араби, однажды увидев его с отцом в Дамаске, воскликнул: «Посмотрите на океан, который следует за озером». После долгих скитаний семья Бахауддина обосновалась в Малой Азии (в государстве Рум — отсюда псевдоним Руми, «тот, кто из Рума») в городе Конья. Отец Руми обладал высочайшим религиозным авторитетом. Среди его учеников был сам султан, правитель. Джалаладдин пошел по стопам отца и сделался ученым-богословом, а после его смерти в 1231 году унаследовал его место при дворе. Так бы ровно и продолжалась эта счастливая, «правильная» жизнь ученого и проповедника со множеством учеников, если бы не удивительная встреча.
В городе Конья остановился странствующий дервиш Шамс из Табриза. Шамс означает «солнце». Это имя он себе взял ещё в детстве: как-то он читал Коран, и стихи суры «Солнце» так сильно его очаровали, что он объявил: «Теперь меня зовут Шамс».
В один из дней на базарной площади беседовали Руми и его ученики. Напротив них сел Шамс. Все замолчали. Надо сказать, что Шамса сторонились даже в суфийской среде, считая его еретиком и отступником. Шамс прервал тишину: «Скажи мне, кто выше: Пророк Мухаммед или прославленный суфийский мастер Баязид Бистами?» Руми изумился: «Что за вопрос?! Конечно, Пророк выше?» — «Тогда почему Пророк сказал о себе, что сердце его покрывается ржавчиной, и по семьдесят раз на дню ему приходится очищаться, а Баязид утверждает, что очистился от всех несовершенных качеств, и теперь нет в нём никого, кроме Бога? Мы ведь не можем объявить Баязида лжецом?»
...состоятельны ли претензии человека на абсолютную истину?
Этот неожиданный вопрос погрузил Руми в долгое внутреннее созерцание. А очнувшись, он ответил: «Пророк каждый день преодолевал семьдесят стоянок, но на каждой стоянке осознавал несовершенство своего познания. А Баязид пришёл в исступление от одной достигнутой стоянки».
На самом деле Шамс спрашивал Руми: состоятельны ли претензии человека на абсолютную истину?
День встречи с Шамсом, 26 ноября 1244 года, Руми решил считать днём своего рождения. С этого момента он сделался другим человеком, из учителя, у которого было множество последователей, он превратился в ученика. Место встречи Руми и Шамса в Конье люди до сих пор почитают, называя «Местом встречи двух морей». Там установлен памятный знак.
В размышлениях и рассуждениях, уединении и духовном познании они провели три года. Руми бросил книги и богословские диспуты, не заботился о своем образе наставника. Ученики Руми обвиняли Шамса в том, что тот околдовал их учителя и лишил разума. Был составлен заговор, в котором участвовал и младший сын Руми Алауддин; в результате Шамс исчез. Предполагают, что его убили.
Руми замкнулся в себе, подолгу молча сидел в саду. Однажды, когда тоска была особенно нестерпима, он вдруг начал кружиться и почувствовал облегчение, ощутив себя тростником, воссоединившимся с камышником:
Она, как мы, страдает от разлук.
О чем грустит, о чем поет она?
«Я со стволом своим разлучена».
Руми осознал, что нет границ между людьми, он вдруг понял, что Шамс живёт в нём. Стихи, которые он пишет, Руми теперь подписывает именем Шамса. Всё, что составило поэтическую славу Руми, создано им в этот период: «Поэма о скрытом смысле», «Диван Шамса», «В нём то, что в нём».
17 декабря 1273 года Руми умер. Этот день принято называть днем Свадьбы — день воссоединения с Возлюбленным (в суфийской поэзии — символ Бога).
Солнцу, богу-Христу иль живому огню — приходи в наш просторный храм.
Коль раскаялся ты, но нарушил обет и в раскаяньи не устоял, —
Всё равно приходи, ведь суфизма врата — путь надежды любым сердцам.
Ближе к этой дате в Конью, к мавзолею поэта и шейха, стекаются люди со всего мира: мнимые и реальные последователи, ценители поэзии, люди Пути или просто ищущие развлечений туристы. По большому счёту, нет различий между ними, потому что «и драгоценному алмазу, и простой гальке — всему есть место на Его ковре».