18+
04.05.2018 Тексты / Авторская колонка

​Метаморфозы

Текст: Фазир Муалим

Фотография: из архива автора

Поэт и театральный критик Фазир Муалим о Никите Михалкове, якутском эпосе и двух спектаклях о безумстве.

Сначала я хотел написать о каждом спектакле отдельно: их всего четыре. Но откладывал: болел, а потом снова и снова — эта весна оказалась чересчур плодотворной на всяческие недуги. А любая болезнь, особенно грипп, если вы замечали, явление странное, даже мистическое. После неё всё вокруг искажается. Или наоборот преображается. Из болезни выходишь иногда совершенно другим человеком. С иным видением и чувствованием мира, с другой памятью. Как будто был обременен собой, как Вселенная в начале времен, а потом родился, но всё позабыл. И я подумал, начни я подробно рассказывать о тех постановках, которые смотрел за это время сквозь пелену болезни, обязательно совру. Ещё куда ни шло, если бы я сидел и писал в огне недомогания — получилась бы обострённая правда, откровения горящего куста. А так — всего лишь запоздалая мифология, где объект внимания обязательно предстанет в измененном виде, пройдя через неслыханные метаморфозы.

Кстати, один из спектаклей, о которых тут я хочу вспомнить, так и называется — «Метаморфозы». Никита Михалков со студентами творческой лаборатории Академии кинематографического и театрального искусства, которую он основал и ведет уже несколько лет, в начале апреля на сцене ДК Горбунова представил очередную постановку из ставшей уже традиционной серии — «Метаморфозы. Жёны артистов». Предыдущая версия называлась «Метаморфозы. Легкое дыхание». Оба спектакля — сценическое воплощение прозаических (не драматических — это важно) произведений двух классиков русской литературы — Чехова и Бунина. Почему именно этих писателей? «Выбор студентов», — говорит сам Михалков. Однако мы оставим за собой право думать, что на выбор студентов все же повлияли вкус и авторитетное мнение художественного руководителя. Потому что в одном из интервью режиссер рассказывал о том, что основная задача его Академии — «научить актеров защищаться от низкопробной режиссуры», господствующей даже в самых лучших театрах страны. Другая базовая идея, которую он задался целью донести до своих учеников — актёр в первую очередь должен уметь создавать на сцене атмосферу. Именно этим объясняется выбор не пьес, где атмосфера как бы расписана автором изначально, а рассказов и новелл, откуда её, зачастую рассеянную в тексте, нужно извлечь и приспособить для сцены.

Подробного отчёта не будет, зато я намекну, чем мне так или иначе запомнились обе постановки и теперь уже накрепко врежутся в память навсегда. Дело в том, что я посмотрел версию и 2017, и этого года — с разным актерским составом, выпускниками двух последних лет. Разумеется, из актеров я никого не выделил... Сейчас объясню. Мне показалось, что актёры вообще ни при чём, а важна только режиссерская работа. Как в кино, где актёр — инструмент и материал в руках режиссера. Таким образом, попытка Никиты Сергеевича примирить кино с театром, да ещё переплетая их на всякий случай элементами лекции и толкования. Но самое оригинальное решение — спектакль идет за полупрозрачной завесой, наподобие экрана. Ты смотришь на то, что происходит на сцене сквозь пелену, и складывается ощущение, будто и в самом деле что-то смутно припоминаешь сам. Время от времени забываешься и ловишь себя на вопросе: смотришь ты кино или сидишь в театре? Тут бы в самую пору издать свой комариный писк недовольства: пфи-и! Однако моя хорошая приятельница, поэт и журналист, да и просто умная девушка, с которой мы и смотрели «Метаморфозы», разъяснила мне, что массовый зритель настолько отучился от театра и привязался к кино, что его надо заново приучать к действу на сцене через кинематографическую символику. Ладно, соглашусь.

Второй спектакль, о котором было бы обидно не вспомнить — «Воительница Дьырыбына» якутского театра «Олонхо», участвовавшего в основной программе «Золотой маски», проходившей в марте. Современная постановка (режиссер — Матрена Корнилова, художник — Екатерина Шапошникова) древнего сказания о девушке-богатырше, которой в книге судеб было предписано спасти Серединный мир от злых демонов и колдунов из Нижнего мира. Я таких плотных оваций никогда не слышал. Ну, бывали, там, большим артистам какие-то обязательные долгие аплодисменты, но это не то. Спектакль шел на якутском языке с параллельным пересказом на русский краткого содержания каждой сцены на экране. Но по большому счету, и без перевода можно было бы обойтись: это эпос с достаточно понятным для тех, кто когда-нибудь сталкивался с фольклором, сюжетом; он то рассказывался, то пелся, а то пластически изображался. Зал был в восторге, и я тоже. Притом что молодой театр (десять лет всего) и актерский состав в основном молодой. После спектакля и оваций кто-то из зрителей попросил разрешения сфотографироваться с ними, и вся труппа замерла в композиции коллективного фото, пока желающие их снимали, а самые смелые, взобравшись на сцену, фотографировались с актерами. Хороший театр, добрый и красивый. Если только жив я буду, как говорится, чудный город навещу и обязательно схожу в «Олонхо» посмотреть его на родной сцене.

Ещё один спектакль, о котором я ничего не напишу, потому что время безвозвратно упущено, а эмоции, как мы знаем, скоропортящийся продукт, и просроченными их лучше не подавать — «непоколебимаялогикабезумца» (в одно слово). Он был представлен на прошлой неделе в театральном центре «На Страстном бульваре» в рамках международного студенческого театрального фестиваля «Твой шанс». Режиссер — Забу Бретман. Спектакль шел на французском языке с русскими субтитрами. Но опять-таки, можно было бы обойтись и без них. Потому что, во-первых, не успеваешь их читать, а во-вторых, всё и так понятно, ибо язык безумия — можно сказать, международный. Отсылки к Кэрролу, Кафке, Шекспиру считываются и без знания французского, а что касается сюжета, то все шизофренические ситуации — они вообще внеязыковые.

Ну и последний мой весенний бред — спектакль Тани Стрельбицкой «Властитель сумеречных бабочек» по пьесе Жана Кокто «Человеческий голос». Вот уж где метаморфозы происходят прямо на ваших глазах. Надо напомнить, что Стрельбицкая — художник, и она вовлекает в действие спектакля не только сценическое, но и зрительское пространство. Иногда это похоже на развернутый перформанс. Невозможно забыть ее сумасшедший (в самом лучшем смысле этого слова) спектакль «Солнечные мальчики. Пазолини», который она давала зимой где-то в Кунцевском лесу в помещении, похожем на давно заброшенный сарай: кругом снег, белым-бело, а дорога к театру утыкана горящими факелами. На этот раз такого размаха волшебства не получилось, но всё же... Заходишь в Выставочный зал «Галереи А-3» на Старом Арбате — на стенах висят, как мне показалось, мумифицированные веники, битые ведерки. Но через какое-то время, случайно еще раз взглянув на стены, сам себе удивляешься: как это я сразу не понял — веники и ведерки созданы из огромных подпаленных целлофановых мешков. А приглядишься повнимательней — веник превращается в бабочку (тельце — из плотных мешков, крылья — из тонких), а ведерко — в пузо паука. Когда же начинается спектакль, понимаешь, что так оно и задумано, чтобы пространство двигалось и менялось не само собой, а в твоем воображении. Сюжета в монодраме Кокто почти нет: молодая женщина говорит по телефону. Из этого нервного и мучительного разговора, постоянно прерывающегося из-за плохой связи, мы узнаем, что ее бросил возлюбленный, и она на грани самоубийства. Однако у Стрельбицкой роль из женской переделана в мужскую (для актера театра Виктюка Станислава Мотырева) и добавлен еще один персонаж (виолончелист Андрей Березин). Отношения из гендерных преобразуются в символические. Окончательно это понимаешь, когда к финалу спектакля в твоем сознании виолончелист, весь в черном, сливается с образом паука-судьбы, а герой с полуобнаженным (равно беззащитным) телом — бабочки-жизни.

Конечно, каждый из четырех спектаклей заслуживает отдельного разговора, но, увы, по истечении времени эмоции улетучиваются, и по памяти их не восстановишь: память всегда норовит приврать, исказить и без того уже безмерно искаженный мир.

Другие материалы автора

Фазир Муалим

​Дым славы

Фазир Муалим

​«Вишнёвый сад» в Пятигорске

Фазир Муалим

​Персия и Новруз

Фазир Муалим

​Театр эпохи авангарда