18+
24.04.2017 Тексты / Авторская колонка

​Непечатное слово

Текст: Владимир Березин

Фотография из архива автора

Писатель-пешеход Владимир Березин о яде и лекарстве, употреблении перца и матросе Тюльманкове.

Лишь однажды я слышал от него косвенное обозначение термина. Как-то мелочные пуритане напали на его друга за то, что тот напечатался не в том органе, где бы им хотелось. Пастернак рассказал за столом притчу про Фета.В подобной же ситуации Фет будто бы ответил: «Если бы Шмидт (кажется, так именовался самый низкопробный петербургский тогдашний сапожник) выпускал грязный листок, который назывался бы словом из трех букв, я все равно бы там печатался. Стихи очищают» * — Вознесенский А. Прорабы духа. — М.: Советский писатель, 1984. С. 15.
.

Андрей Вознесенский, «Мне 14 лет».

Есть у такого забытого уже писателя Леонида Соболева очень сильный роман «Капитальный ремонт» (1932). Роман этот не окончен, и не мог быть окончен в той манере, в какой начинался. В нём слишком много той вольной работы со словом, что была в двадцатые, точных метафор, которые разворачиваются перед читателем как бы самостоятельно, много деталей — всего того, что делало литературу двадцатых годов прошлого века удивительной. Так вот, в этом романе есть один эпизод и его последствия, сюжетная линия, что проходит через весь текст: матрос висит в люльке у борта большого военного корабля и драит огромный герб Российской империи, укрепленный на корме броненосца. Матрос смотрит на орла и ненависть захлёстывает его: «Во-первых, это был объект унизительного ненужного труда. Во-вторых, он был окаянным символом царской власти, примелькавшимся на бляхах городовых знаком насилия, неотделимым признаком многих вещей, ненавистных с детства: монопольки, где орёл смотрел с зеленой вывески, холодно наблюдая трагедию пропиваемых грошей; волостного правления, куда тащили спасённые от отцовского запоя деньги; полицейского участка; адмиральских погон; заводской конторы; балтийского флотского экипажа, впервые познакомившего его с военной службой.

Однако орёл над его головой, обмазанный чистолем как густыми зелеными соплями, далеко не был великолепен, и это доставляло Тюльманкову злорадное удовольствие.

— Сволочь, — сказал он вслух, потому что никто, кроме часового у флага высоко над его головой, не мог этого услышать. — Сволочная птичка... Полетай, полетай, крылышки обрежем! Воевать захотела?

Орел безмолвно смотрел на него, кося своими выпуклыми слепыми глазами. Георгий Победоносец на щите, вделанном в грудь орла, неудержимо скакал на тонконогом коне через зелёно-грязные потёки чистоля к новым победам.

Злоба вновь охватила Тюльманкова. Он встал на шаткой беседке и с маху начертал всей ладонью по тусклому налету чистоля, от крыла к крылу, короткое непристойное слово. Оно легло на орла, как пощёчина.

— Вот и сохни так, сука! — сказал удовлетворенно Тюльманков и принялся яростно тереть когти и лапы орла. Тряпка мгновенно почернела, точно от крови.

Первая буква слова, ляпнутого Тюльманковым на орла, косым андреевским крестом накрест перечеркивала герб. Слово прилипло к нему, как некая новая геральдическая деталь. Геральдика, мудрая наука о гербах, рекомендует помещать на них короткий девиз, выражающий внутренний смысл помещённых в гербе изображений. Но за все четыре с лишком века кропотливой возни с двуглавым орлом никакая геральдика не могла придумать столь выразительного и исчерпывающего девиза. Он непередаваемо зло и коротко выражал всю тщету надежд самонадеянной птицы» * — Соболев Л. Капитальный ремонт // Собрание сочинений в 3 т. Т. 1. —М.: Государственное издательство художественной литературы, 1962. С. 314. .

Отчего-то изощрённую брань, «загиб», связывают именно с людьми моря

Я бы хотел оставить в стороне науку геральдику, вопросы преемственности и юбилейный год русской революции.

Я хочу остановиться на вечном русском вопросе о некоторой особенности русского языка — его непечатности в определённых обстоятельствах. Отчего-то изощрённую брань, «загиб», связывают именно с людьми моря, и в этом месте обычно вспоминают исторический анекдот про адмирала Чичагова * — Чичагов Василий Яковлевич (1726 −1809) — русский адмирал (с 1782 года). Во время русско-турецкой войны оборонял Керченский пролив, главнокомандующий во время войны со шведами. Отец Павла Васильевича Чичагова (1767 — 1849), тоже адмирала (с 1799), морского министра(1808 — 1812), руководившего преследованием Наполеона, и обвинённого в неспособности преградить ему путь. , который рассказывая о победе над шведским флотом Екатерине Второй, сперва стеснялся, затем осмелел, и начал произносить особые выражения. Вдруг опомнившись, адмирал упал на колени с мольбой о пощаде, на что Екатерина отвечала:

— Ничего, я ваших морских терминов все равно не разумею.

Русская литература поддерживает этот образ. В рассказе Константина Станюковича «Смотр» морякам ввиду посещения корабля высоким начальством (с дамой) запрещено ругаться, но «В эту минуту маленький молодой, матросик, стоявший внизу у снасти, смущённо и быстро её раздергивал. Она „заела“ и не шла. И, вероятно, чтобы понудить веревку, матросик чуть слышно умилостивлял верёвку, говоря ей:

— Иди, миленькая! Иди, упряменькая!

Но так как „миленькая“ не шла, то матрос рассердился и, бешено тряся веревку, тихо приговаривал:

— Иди, подлая. Иди, такая-сякая... Чтоб тебе, такой-сякой.

Унтер-офицер услыхал непотребное слово и, негодующий, чуть слышно проговорил матросу:

— Ты что ж это, Жученко, такой-сякой, ругаешься? Что я тебе приказывал, растакой с... с...

Боцман подскочил к снасти, раздернул её и сдержанно сердито воркнул:

— Чего копались тут, такие-сякие, словно клопы в кипятке? Матрос, а насекомая, такая-сякая!

Мачтовый офицер в благородном негодовании воскликнул:

— Не ругаться, такие-сякие!» * — Станюкович К. Смотр // Собрание сочинений в 10 т. т. 9. — М.: Правда, 1977. С. 130.

Эвфемизмов к этим словам придумано много — более того, сейчас в пределах нашего Отечества запрещено употреблять эти слова в газетах и прочих публичных местах. (До литературы никому дела нет). Однако ж, по всем законам для этого нужно перечислить те слова, которых употреблять нельзя, ибо разрешено то, что не запрещено. Но запретительный список вышел довольно комичным. На сей счёт существует специальное разъяснение надзорной инстанции: «Рекомендации по применению Федерального закона от 05.04.2013 № 34-ФЗ „О внесении изменений в статью 4 Закона Российской Федерации 'О средствах массовой информации'“ и статью 13.21 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях». Там говориться о нецензурной брани (хотя непонятно, будет ли нецензурная похвала оной), что «В настоящий момент отсутствует единый перечень нецензурных бранных слов. Однако среди специалистов существует мнение, согласно которому к нецензурным словам и выражениям относятся четыре общеизвестных слова, начинающихся на „х“, „п“, „е“, „б“, а также образованные от них слова и выражения.

При этом не относятся к нецензурным словам и выражениям неприличные и грубо-просторечные слова и содержащие их выражения. Вместе с тем, использование таких слов и выражений в средствах массовой информации также недопустимо в соответствии с требованиями Федерального закона „О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию“, и Федерального закона „О государственном языке Российской Федерации“.

В отношении случаев, когда в средстве массовой информации используются средства маскировки нецензурной брани, следует отметить, что точное указание таких средств невозможно. Например, в теле-радиопрограммах это замена слова звуковым сигналом, в печатных и сетевых средствах массовой информации это может быть замена одной или нескольких букв нецензурного слова знаком или другой буквой.

При рассмотрении случаев маскировки нецензурных слов необходимо установить, насколько однозначно можно установить нецензурное слово в контексте фразы. Например, в случае опубликования стихотворения, в котором есть нецензурное слово с измененной буквой, но вместе с тем, исходя из рифмы стиха можно точно определить, что это нецензурное слово.

В то же время, в некоторых случаях маскировку нецензурной брани можно рассматривать как способ соблюдения требований Федерального закона, но только в тех случаях, когда осуществляется размещение или цитирование в средствах массовой информации классических литературных произведений и кинодокументальных произведений (или иных произведений, в которых использование такой лексики является неотъемлемой частью художественного замысла)».

Нет яда, нет лекарства, а есть пропорции — со словами дело обстоит ровно так же

С самим термином — сложность. Брань? Это не всегда брань и желание оскорбить. «Мат», а то и вовсе не понятное «маты» — «маты» это такие тяжёлые чёрные матрасы, которые я видел в детстве в физкультурном зале. Скажет человек «обсценная лексика» — и видно, что он книги читал, к разговору готовился, работал над произношением, не всякий трезвый русский человек верно это произнесёт. А говорит он «обсцентный», а пишет иногда «абсцентный», почти «абсентный», что вносит известное веселье. Меж тем «обсценный» — слово, происходящее от латинского obscenus — непристойный. И имеется в виду вообще непристойная лексика, а не те короткие русско-татарские слова, которые все знают, да и говорят в различных обстоятельствах.

В жарких спорах забывают о золотой середине, но так бывает со всеми лекарствами, да и с пряностями. Щепоть перца прекрасна в борще, но насыпь его туда, свежемолотого, стакан — выйдет неловко. Нет яда, нет лекарства, а есть пропорции — со словами дело обстоит ровно так же.

Что до классических литературных произведений, упоминаемых Роскомнадзором, то есть знаменитое место. Там Чичиков сидит в своей бричке посреди России и понимает, что дураки повсюду и навечно. Дороги расползаются от него как раки.

Только что исчез за горизонтом мужик, произнёсший главное непечатное слово. Матерное слово действительно — непечатное. Если его и начали печатать в каких-то книжках, так это дела не меняет, это неотъемлемое свойство непечатности. При этом всем ясно, что оно произносимо. Мат есть обряд устного заклинания — колдуны не размножают заговоры и заклятья на гектографе.

Чичиков переваривает это известное короткое слово, а над ним, откуда-то из небес, звучит речь, которую опрометчиво любят цитировать школьные учителя: «Выражается сильно российский народ! и если наградит кого словцом, то пойдет оно ему в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света. И как уж потом ни хитри и ни облагораживай свое прозвище, хоть заставь пишущих людишек выводить его за наёмную плату от древнекняжеского рода, ничто не поможет: каркнет само за себя прозвище во всё свое воронье горло и скажет ясно, откуда вылетела птица. Произнесенное метко, всё равно что писанное, не вырубливается топором. А уж куды бывает метко всё то, что вышло из глубины Руси, где нет ни немецких, ни чухонских, ни всяких иных племен, а всё сам-самородок, живой и бойкой русской ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы — одной чертой обрисован ты с ног до головы!

Как несметное множество церквей, монастырей с куполами, главами, крестами рассыпано по святой благочестивой Руси, так несметное множество племен, поколений, народов толпится, пестреет и мечется по лицу земли. И всякой народ, носящий в себе залог сил, полный творящих способностей души, своей яркой особенности и других даров Бога, своеобразно отличился каждый своим собственным словом, которым, выражая какой ни есть предмет, отражает в выраженьи его часть собственного своего характера. Сердцеведением и мудрым познаньем жизни отзовётся слово британца; легким щёголем блеснёт и разлетится недолговечное слово француза; затейливо придумает своё, не всякому доступное умно-худощавое слово немец; но нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово» * — Гоголь Н. Мёртвые души // Полное собрание сочинений в 14 т. Т. 6. — М.: Издательство Академии наук СССР, 1951. С. 109. .

...всё равно ответ на Страшном Суде мы будем держать согласно кэшу Яндекса

Опрометчивость назидательного цитирования в том, что повод-то срамной. Вдруг встанет из-за парты ученик и спросит, какое именно слово навело автора на эти лингвистические чудеса, на своеобычие русского народа, в чём мудрое сердцеведение заключено? Вот... Что там запикано, что в этих точках, Марья Ивановна? Ведь это всё родилось из того, что придорожный, случайный мужик назвал помещика Плюшкина «... заплатанным». И ясно, что именно это не вырубается ни топором, ни цензорскими точками.

В Сети и вовсе оказалось всё не так, как в архаическом мире бумажной цензуры. Интернет вышел по всему странным местом, сумрачной долиной между печатным миром и устной речью. С одной стороны, что не делает человек, как именно что печатает на клавиатуре. С другой же, весь этот мир социальных сетей, чатов, комментариев, и короткой необязательной переписки, построен по законам вольной устной речи. Прочь скучную грамматику, прочь завершённость предложения — лишь бы текла дальше эта речь.

Особенность в том, что она тут же застывает, будто отлитая в граните. Вот ты кладёшь трубку и выключаешься из разговора — но в той далёкой комнате, где тебя уже нет, кто-то спрашивает: «Кто звонил?». И твой бывший собеседник отвечает, махнув рукой: «А, один ... заплатанный!» Раньше эти слова относились ветром, колебания молекул воздуха угасали — а теперь они, записанные частные разговоры, живут вечно на резервных серверах. Стёртые нами или не нами, оставленные впрок — неважно, всё равно ответ на Страшном Суде мы будем держать согласно кэшу Яндекса. Та вольность, которую люди могли позволить себе у костра, на охоте — она здесь, набрана мелким шрифтом в твиттере. Это печатная устная речь, и в ней полно тех самых слов — непечатных.

Закончить стоит вполне известной историей, которую присутствует в воспоминаниях Алексея Николаевича Крылова * — Крылов, Алексей Николаевич (1863-1945) — русский кораблестроитель, академик, генерал флота (1916), Лауреат сталинской премии (1941), Герой Социалистического труда (1943). Автор работ по теории качки корабля, методам усиления его живучести, а так же труды по гидродинамике и математике.
. Крылов был внуком офицера, отличившегося при Бородино, сыном артиллериста. Отец Крылова был назначен во вторую легкую батарею 13 артиллерийской бригады, на то место, что освободил от себя Лев Толстой. И вот артиллерист Крылов рассказывал сыну, что его предшественник хотел уже тогда извести в батарее матерную ругань и увещевал солдат: «Ну к чему такие слова говорить, ведь этого ты не делал, что говоришь, просто, значит, говоришь бессмыслицу, ну и скажи, например, „ёлки тебе палки“, „эх, ты, едондер, пуп“, „эх, ты, ериндер“ и тому подобное.

Солдаты понимали это всё по-своему и рассказывали новому начальнику:

— Вот был у нас офицер, его сиятельство граф Толстой, вот уже матерщинник был, слова простого не скажет, так загибает, что и не выговоришь...» * — Крылов А. Мои воспоминания. — М.: Издательство АН СССР, 1963. С. 123.

Другие материалы автора

Владимир Березин

​Убыточное предприятие и ничего в оном

Владимир Березин

​Всегда кто-то неправ

Владимир Березин

​Есть на Волге утес

Владимир Березин

​Классная ностальгия