18+
08.05.2017 Тексты

​Линч. Иллюзия обмана

Текст: Артем Артемов

Фотография: с сайта kinopoisk.ru

Обозреватель Rara Avis Артем Артемов о документальном фильме Джона Нгуйена, Рика Барнса и Оливии Неегаард-Холм «Дэвид Линч: Жизнь в искусстве», мрачном подвале художника и живых картинах.

Дэвида Линча причисляют к постмодернистам. Считают странным и нелюдимым. Его можно боготворить за эклектичность, сюжеты-перевертыши и авангардизм или упрекать в издевательстве над здравым смыслом, критиковать за диковинный мир, всецело построенный на иррационализме. В любом случае разгадать одну из его киноголоволомок с первого раза, да, пожалуй, со второго и третьего, увы, не получится.

В 2007 году Джон Нгуйен, Рик Барнс и Оливия Неергаард-Холм выпустили документальный фильм «Линч», так и не развеяв туман загадочности в его кинопроизведениях. Спустя годы творческое трио вновь встретилось со знаменитостью, чтобы выведать у него секреты профессии. Линч разоткровенничался, вспоминая прошлое, которыми он еще не делился на камеру. Но говорить об особенностях своих работ (абсурдизме, наличии мистики, психических расстройствах персонажей, мрачных аллюзиях и разжевывать сюжетные ходы) не собирался. Вся его магия по-прежнему скрывается под завесой тайны. И, возможно, данное обстоятельство кого-то и разочарует. На первый план выводятся ранние годы и этапы становления личности одного из величайших режиссеров современности.

Перед нами предстает 71-летний пожилой человек с модным начесом. Он естественен и без напыщенного снобизма, увлеченно занимается живописью, за его работой с любопытством наблюдает маленькая дочка. Линч в кадре практически не расстается с сигаретой, с жадностью выпуская дым.

Режиссер прекрасно знает, что он — гений, но старательно избегает намеков на снобизм. Линч спокоен и хладнокровен, но не безучастен. Напротив, непритворен, рассказывает об отрочестве, взаимоотношениях с родными, особенно заостряет внимание на отце-ученом, из-за которого часто переезжал из одного пригорода в другой, вспоминает первую жену, друзей, соратников и наставников, а также упоминает маленькие, но судьбоносные детали биографии, предопределившие его жизненное и творческое кредо.

Нам показывают архивные семейные фотографии, видеозаписи из домашней коллекции, на экране мелькают наброски картин Линча, готовые рисунки-абстракции, целые инсталляции, пугающие и пленительные. Например, ломоть хлеба превращается в окровавленный обрубок, для Линча это так естественно и легко, будто чистка зубов. Его живопись и фильмы имеют много общего, — параноидальность, спутанность яви и ночных кошмаров, потайные страхи и навязчивые фобии — результат нескончаемого самокопания.

Фотография с сайта kinopoisk.ru
1 2

Стоит обратить внимание и на то, что документальный фильм снят в жанре монолога, без вопросов интервьюера. Создается впечатление, будто Дэвид Линч остается наедине со зрителем, делится с ним житейскими историями, как с закадычным товарищем или старым соседом. Однако Линч не был бы Линчем, если бы не начал полунамеками, дозировано преподносить подсказки к расшифровке нескольких своих лент — что именно послужило толчком к созданию того или иного фильма.

«В детстве я все время рисовал, моя мать сделала одну замечательную вещь: она никогда не давала мне раскрасок в отличие от брата и сестры. Она была набожной женщиной, но не лезла с нравоучениями. Я знал, что она меня любит, желает исключительно добра и хочет, чтобы я вел достойную жизнь». Впрочем, она не забывала повторять, что Линч ее разочаровывает. Амбивалентность матери и сына вдохновила Линча на создание в своих фильмах решительно непохожих героинь — таинственных, страшных и влекущих.

«Было позднее время, отец обычно окликал нас с братом, чтобы мы шли домой, но не в этот раз. С другой стороны улицы из темноты появилась голая женщина, она была мертвецки бледной. Казалось, ее губы были в крови. Она приближалась, мой брат разревелся, с этой женщиной случилось явно что-то плохое, она села на бордюр и заплакала». Вероятно, для Линча данная «встреча» стала внутренней точкой бифуркации. Тогда ему показалось, что они с братом повстречали «нечто потустороннее». И позже это событие нашло свое отражение в «Синем бархате» (1986).

Деятельность отца заставила семейство жить на чемоданах, и в итоге исколесить практически все Восточное побережье. Линч вспоминает: «В столице Айдахо всегда было прекрасно и солнечно, в Виргинии вечно гостила ночь». Обыденность и причудливость, видимо, уже тогда начинали проявляться в фантазии будущего режиссера. В этот период он ощущал себя вне зоны комфорта.

Все изменила случайная встреча с отцом-художником одного из приятелей. Линч так увлекся рисованием, оно поглотило его с головой. Он практиковался допоздна. Линч-старший бастовал против страстного увлечения сына. Однажды, когда Линч пришел после одиннадцати вечера, отец потребовал, чтобы сын прекращал заниматься ерундой. Начинающий художник ответил, что сам решит, когда ему приходить и чем заниматься. «Отлично» — сказал отец, а затем добавил, — «Больше ты не член нашей семьи». Звонок наставника отцу с разъяснениями — ваш сын упорно работает, это действительно важно для него, в корне изменили отношение к творчеству Линча.

Фотография с сайта kinopoisk.ru
1 2

Линч признается, что ненавидел школу, не понимал, зачем ему туда ходить. За две недели до окончания занятий не хотел покидать дом. Буквально «прирастал» к креслу и слушал передачи по радиоприемнику. И вообще он домосед, и всегда осталяет жилище «с неспокойным чувством». Режиссер не стал скрывать, что в старших класса прятался под несколькими масками — в школе, художественной мастерской, дома — он говорил и действовал по-разному.

Линч не приглашал в гости друзей, даже свою девушку, у него «все было раздельно». Говоря о выпускном, Линч обмолвился, что не хотел, чтобы туда приходили его родители. «Опасался того, что могло произойти, если всех свести вместе». Трудно сказать, с чем были сопряжены волнения юного бунтаря, боязнь разоблачения, раскрытие неестественных процессов в сознании тинэйджера. В любом случае можно сделать предположение, что он попытался понять природу такой модели поведения, условного раздвоения личности в ленте «Шоссе в никуда» (1996). Линч рос эксцентриком, готовым обижаться и устраивать сцены по пустякам — излишества неординарности. Во время учебы в Бостоне Дэвида Линча новоиспеченный сосед по комнате, блюз-музыкант, позвал на концерт Боба Дилана. Во время выступления исполнителя, Линч курил марихуану. Он сидел на последнем ряду с девушкой, с которой только что расстался. Его больше заботила не музыка, а то, каким маленьким кажется ему Дилан. Толпа ликовала, но не Линч. «Все было так далеко», — говорит режиссер, и тут же добавляет, — «Мне захотелось покинуть зал». Когда желание ретироваться не нашло отклика у его друзей — концерт изумительный, с Дилана никто не сваливает. Дэвид Линч парировал: «Я сваливаю, а вы идите в зад». Так он лишился соседа по комнате.

В молодости Линч был крайне самокритичен, подолгу коротал дни и недели в маленькой студии, пытливо стараясь отыскать свою нишу. Вскоре возненавидел бостонскую школу музея изящных искусств из-за установленных образовательных стандартов. Примитивное мышление педагогов, однобокость в их методах обучения ремеслу, вызывали в Линче упорное неповиновение и раздражение.

После кратковременного вояжа в Европу, Линч поступил в академию искусств в Филадельфии — «Одно из последних мест в мире, куда бы он хотел поехать». «Нью-Йорк для бедных». Его раздражало здесь буквально все: грязные бедные улицы, неотесанные жители, неадекватные соседи. «От одной все время пахло мочой, и она была жуткой расисткой, другая кудахтала — я курочка, я курочка».

Фотография с сайта kinopoisk.ru
1 2

В своей «кабинке в мастерской», сидя в одиночестве, Линч писал картину. Во время перекура, когда он рассматривал свое произведение, подул ветер, и трава на изображении будто бы зашевелилась. Линча осенило — движущаяся живопись. Так были сделаны первые шажки в освоении анимации под названием «Шесть блюющих мужчин» (1966) и знаковая короткометражка «Алфавит» (1968).

Однажды ночью он заглянул в морг, остался наедине с трупами. «Повсюду были мертвые люди, было необычно, а затем я побрел домой». Патология для Линча вполне заурядна, скорее его больше заботит ординарность, которая и кажется для него отклонением от нормы.

Неожиданно (в 1967 году) отец приехал проведать его. Линчу пришлось на время выпроводить из квартиры свою тогдашнюю невесту Пэгги. Встреча получилась анекдотичной, но в то же время больно бьющей по самооценке. Под конец визита Линч предложил гостю спуститься в подвал. Он вспоминает, что подвал был скорее похож на склеп, где орудовал маньяк — гнилые плоды, мертвые птицы и проч. Отец посмотрел на результаты экспериментов. Линча переполняло воодушевление, но выражение отцовского лица насторожило. Молодой художник понял, что отец, мягко говоря, не в восторге от изысканий сына. Уже по пути на вокзал, сидя в машине, Линч-старший дал напутственный совет: «Дэйв, тебе никогда не стоит заводить детей». Ирония в том, что будущая жена Дэвида Линча была беременна.

Отец посчитал Линча сумасшедшим. Однако Американский институт кино (AFI) придерживался другого мнения, после демонстрации изобретательной короткометражной «Бабушки» (1970) будущего мастера витиеватых историй наградили грантом на обучение. Пять лет заточения, развод с женой, сомнения и терзания, и на свет появилась «Голова-ластик» (1977), поспособствовавшая отправной точкой в карьере режиссера. Чтобы сделаться тем, кем он стал сейчас. Повелителем какофонии смыслов, выходящим за пределы рамок восприятия.

Умников и умниц, заявляющих, что разгадали все загадки хотя бы в одной из лент главного мистификатора кинематографа — сегодня насчитываются тысячи, версии весьма убедительны. Но Линч только этого и ждет. Все время расставляет замысловатые ловушки — как для новичков, так и для матерых почитателей, дело невыполнимое. Вот только сложить разбросанные ребусы воедино можно, но утверждать, что полученный результат соответствует истине — настоящая утопия, поскольку автор на расспросы всегда загадочно отмалчивается. Все его наследие — изощренная пытка для ума, рождающая ложные мыслительные формулы, которые так и останутся под завесой тайны, как бы их ни хотели раскрыть.

Другие материалы автора

Артем Артемов

​Гудзон и ничего больше

Артем Артемов

​Бремя лидера

Артем Артемов

​Виноваты звезды

Артем Артемов

​Вход в бесконечность