18+
12.09.2016 Тексты / Статьи

​Джордж А. Ромеро. Отец бестиария

Текст: Артем Артемов

Фотография с сайта kinopoisk.ru

Обозреватель Rara Avis Артем Артемов рассказывает о том, почему ходячие мертвецы Ромеро живее всех живых.

Фильмы про особый вид апокалипсиса в настоящий момент поставлены на поток. Порой удачные, иногда не очень. Лентами подобного жанра зрителя изрядно перекормили за последние лет десять. Хотя говорить о том, что картины про «очнувшихся» покойников пребывают в прозябании как минимум кощунственно. Наоборот, плотоядные «друзья» находятся в зените славы. Ещё никогда к ним не было приковано так много внимания.

Заядлые фанаты «Зловещих мертвецов» считают дни до возвращения непутевого Эша во втором сезоне ностальгического сериала. Анонсировано продолжение масштабной «Войны миров Z 2». В ограниченный прокат вышла инди-зомби-драма с самим Арнольдом Шварценеггером. А уж рассуждать о «Ходячих...», ставших телевизионным феноменом, чистый моветон. Но так было не всегда. Неприлично медлительные и туго соображающие человекоеды обитали на задворках киноиндустрии. И одним из первых, кто вырвал из паутины предвзятости этот «ужасный» поджанр был никто иной, как Джордж А. Ромеро.

В 1968 году молодой и безвестный 28-летний режиссер Джордж А. Ромеро явил миру бюджетно-смехотворную, но содержательную ленту «Ночь живых мертвецов». В ней рассказывалось о небольшой группе людей, укрывшихся в доме от полчища прожорливых зомби. Вместе им пришлось строить баррикады, изготавливать оружие для самообороны из подручных средств, переживать приступы паники и расправляться с настырными визитерами из могил.

Критики выписывали картине реверансы, зрители вопили от неведомого доселе страха. Не психопат из хичкоковского «Психо» и не фольклорное чудище заставляли ежиться синефилов в креслах, а «шалости» почивших, то и дело норовивших подпортить кожный эпидермис живущих.
Фильм окупился несколько сот раз и вошел в золотой фонд американского кинематографа. Ни для кого не секрет, что и до Ромеро данный поджанр фильмов ужасов кое-как существовал и даже развивался как в литературе, так и в кино (достаточно вспомнить хрестоматийного «Вия» или посмотреть винтажных «Похитителей тел»). Однако именно черно-белая, пронизанная мрачностью и безнадегой лента Ромеро, стала поворотным событием в мире кино. Ромеро словно включил рубильник, осветив маршрут, который затем превратился в хайвэй для многих киноделов.

Фотография с сайта kinopoisk.ru

Голливудские боссы не особо жаловали режиссера за его несгибаемый характер. Но преданные фанаты требовали показать кузькину мать множившимся подделкам. Под их неуемным натиском уже заматеревший кинодеятель изваял ещё два опуса подобной тематики. Спустя десятилетие после «Ночи...» вышел «Рассвет мертвецов», а еще через семь лет появился «День мертвецов». Фабула всех трех фильмов примерно одинакова. Выжившие находят пристанище, защищенное от посягательств распоясавшихся людоедов. И если в первой картине это был дом, то в «Рассвете...» главные герои спасались в здании супермаркета, а в «Дне...» прятались за могучими заслонами под землей.

С художественной точки зрения, работы мастера не сделались хуже. Гораздо насыщеннее стали персонажи, больше времени уделялось деталям. Между протагонистами появились трения, перерастающие в судьбоносные конфликты интересов — двух противоположных мировоззрений. Конфликт внутри выжившего сообщества, проблемы морального выбора и пути его решения заботили режиссера гораздо больше, нежели сами мертвецы. Но на выразительности образов зомби это никак не сказалось. Последние давно не напоминали статистов из местного театра, которых предварительно измазали воском. Это были самые настоящие плотоядные монстры. Особенно удачно над ними потрудились в завершающей части ромеровской трилогии. Должное внимание уделили и сценам насилия − они выглядели настолько подлинными, что могли вызвать у неподготовленного зрителя рвотные позывы и полуобморочное состояние.

Тем не менее повторить кассовый успех первого фильма продолжения не смогли. Правда, разницу добрали дисковыми носителями. Как оригинальная лента они стали классикой и наглядным примером того, каким именно должен быть канонический фильм ужасов про зомби.

Однако на этом история Джорджа А. Ромеро не заканчивается. Ровно через двадцать лет состоялось долгожданное возвращение мэтра в свою родную стихию. Лента «Земля мертвецов» положила начало новой трилогии. После неё были выпущены «Дневники мертвецов» и «Выживание мертвецов». «Земля мертвецов» имела рекордный для Ромеро 15-миллионый бюджет, пестрила антиутопическим настроением больше прежнего. «Дневники мертвецов» были скопированы с модного кинотечения найденных видеохроник. А еще в «Выживании мертвецов» во главу угла встала тема эволюции зомби, чего раньше в фильмах Ромеро не наблюдалось. Однако многие констатировали − все эти новшества уже успели пропитаться запахом нафталина.

Поздние картины Ромеро неоднозначны. Большинство считает, что он сдал позиции и давным-давно выпал из обоймы (по сути, никогда в ней и не стоял). Кто-то, напротив, напирает на деградацию культурного уровня у рядового зрителя. Истина же посередине. Загвоздка кроется в запаянном подтексте. Каждая работа — это результат внутреннего брожения. Реакция на текущую событийность. Она обличительна и безжалостна, не деликатничает и не юлит, бьет наотмашь. Разлагающиеся зомби — всего лишь ширма, за которой скрываются неприглядные и обрюзгшие, закостенелые и предсказуемые, повально стагнирующие homosapiens.

«День мертвецов» был навеян пацифистской субкультурой хиппи и ее решительным непринятием со стороны властей и консервативной прослойкой общества. Главный посыл заключался в сменяемости поколений и их воззрений. Перелом неизбежен — нравится вам это или нет.

«Рассвет мертвецов» нещадно порицал обесценивание наиважнейших человеческих ценностей и жизненных паритетов. Они проигрывали в битве с холодильником, наступала эра массового отупения.

Фотография с сайта kinopoisk.ru


«День мертвецов» бил в колокол из-за безудержной гонки вооружений двух ядерных держав. Их обоюдный нарциссизм, агрессивная демонстрация «мускулов», как у альфа-самцов, схлестнувшихся на заднем школьном дворе, вызывал у режиссера неприятие.

В «Земле мертвецов» обнажалась подноготная сырьевых корпораций и отдельных государств, которые порой декларируют стремление создать «дивный новый мир», но на деле единственной целью подобных тоталитарных образований являются деньги и власть.

Серьезную озабоченность автора в «Дневниках мертвецов» вызвало разросшееся киберпространство, куда небезуспешно перетекли и СМИ. Патологическая зависимость от потребностей аудитории, смещение персонального, неповторимого в сторону обывательского беспокоило кинодеятеля на тот момент больше всего.

Наконец, в «Выживании мертвецов» препарируется фундаментальная тема затяжной конкурентной борьбы между наукой и религией. Эсхатология выступает против дарвинизма. Извечное соперничество двух основ мироздания.

Ромеро категорически не приемлет вытеснения здравого смысла — об этом он сигнализировал в каждой картине. Но всякий раз его замысел натыкался на стену отчуждения и непонимания. Голливудские кошельки неохотно выделяли средства. Ромеро же всегда был чужд компромисс, оттого неоднократно приходилось затягивать пояс потуже. Особо показателен случай на съемках «Обители зла». Ромеро утвердили на первостепенную должность, но вскоре отправили в отставку с условной формулировкой: «Вы грузите, грузите, а им нужны зрелища».

Отстаивание права на автономность сыграло с ним злую шутку. К тому же режиссер — отъявленный ретроград. Не собирается идти в ногу со временем, следовать модным стандартам, заданным такими киноделами, как Зак Снайдер и Дэнни Бойл. Он остался верен себе, находясь в плену собственных идеалов и непререкаемых заветов. Все новое — враг, все старое — истина. Его девиз — никакого переформатирования, даже формального.

У мэтров хоррора карьера сложилась по-разному − у Карпентера после трилогии («Нечто», «Князь тьмы» и «В пасти безумия») резко пошла на убыль. Сэм Рейми увлекся супергеройским кино («Спайдермен»). Питер Джексон вместо мятежных «В плохом вкусе» и «Живой Мертвечины» переключился на экранизацию фольклорного эпоса («Властелин Колец»). Один автор «Кошмара на улице вязов» не прекращал гнуть свою линию. Уэс Крэйвен вовремя почувствовал надвигающиеся перемены, новую волну постмодернистского снобизма, с легкостью расстался с наследием Фредди Крюгера, чтобы перезапустить карьеру с новой франшизой «Крик». У Джорджа А. Ромеро, с каждым годом все больше походящего на утонченного аристократа с высветившейся бородкой, такие карьерные маневры всегда вызывали отторжение. Его фамилия и так уже навсегда вписана в историю. Поэтому Ромеро решил уйти на покой и не поддался конъюнктуре. В одном из последних интервью зарубежному изданию он обмолвился, что устал биться об стену отчуждения и завершает свой творческий путь, потому что результат его деятельности никому не нужен, у него почтенный возраст, а новому поколению требуются другие герои. Но в его речах то и дело проскальзывает: «Я уже слишком стар для этого дерьма».