Тюрьма
Текст: Фазир Муалим
Фотография: из архива автора
Поэт и театральный критик Фазир Муалим о бразильском моноспектакле и свободном падении в театре «Модерн».
Я не собирался писать об этом спектакле. Да и когда меня пригласили на него, мне так и сказали: «Можете не писать — просто приходите, раз вы любите театр». Я подумал: хорошо, как давно я не был в театре бесцельно. Без наблюдения за собой, фиксирования и изображения отраженного, преломленного через моё видение мира сцены, а просто смотреть, думать и наслаждаться, если постановка интересная или тут же забыть, если никчемная.
Есть очень хорошая притча, иллюстрирующая идею о том, что надо полностью, без оглядки, отдаться вещи, если действительно хочешь слиться с ней и стать одним целым. Некоего человека спрашивают: «Что ты ел сегодня на завтрак?». Он отвечает: «Я поел это красное яблоко», — и достает из кармана яблоко.
Смысл притчи в том, что, если бы он действительно съел это яблоко, то уже не смог бы его показать. А если показывает, то как минимум это значит, что он ещё жует и не все соки впитал.
Этот человек с яблоком в кармане похож на театрального — и вообще любого — критика: вот яблоко — а съесть нельзя, потому что его надо предъявить, когда спросят: «А что ты ел сегодня на завтрак?».
Однако так получилось, что я случайно съел своё яблоко. Но, видите ли, мир так хорош, так широк, что на любой случай можно подобрать подходящую метафору. И вот я, жвачное животное, отрыгиваю яблоко-спектакль, чтобы ещё раз перемолоть его, переварить и впитать все полезные свойства-идеи.
На сцене театра «Модерн» в зале Светланы Враговой (в «Модерне» теперь все залы имеют свои оригинальные названия: не обезличенные малый и большой залы, а зал Враговой, зал Зельдина) на прошлой неделе в рамках Международного театрального фестиваля камерных спектаклей Ludi (игры — с латыни) был представлен моноспектакль на португальском языке «Тюрьма». Драматическая комедия в исполнении бразильского актера Винициуса Пидейда. Режиссер — Сауло Рибейро, музыкальное оформление Мануэля Пессоа. Спектакль в России идет с русскими субтитрами. Но они так странно преподнесены: какая-то фраза на экране горит несколько минут, хотя актер в это время произносит большой монолог, а потом быстро перелистывается несколько «страниц», и ты не успеваешь читать их. Да ещё надо, не отвлекаясь, смотреть за игрой исполнителя, иначе какой резон сидеть в театре, если только читать! Однако общий смысл, из которого складываешь сюжет, все равно понятен. Молодой человек, запертый в тюрьме, ведёт дневник. Действие охватывает неделю — с понедельника по воскресенье. Из записей мы узнаем и о том, что было с ним в прошлой жизни, до тюрьмы, и о том, что происходит сейчас.
Падение же, в свою очередь, это начало пути, а темница — необходимое условие становления
Однажды в детстве отец повел нашего героя в зоопарк. Там он увидел обезьяну, метущуюся в клетке. Эта картина так поразила его, что он до сих пор ее помнит. Так начинается его дневник. Для автора сценария это хорошая завязка, а для меня, зрителя-жвачного философа, повод задуматься. Я задаюсь вопросом: а если бы мальчик не запомнил той встречи с обезьяной, произошла ли с ним вся дальнейшая история? Он так остро среагировал на случай с клеткой, потому что почувствовал в нем свое будущее или, наоборот, будущее сложилось таким образом, каким сложилось, только потому, что он так среагировал? Наверняка этот вопрос не предполагается в сценарии. Но прелесть чужого языка в том, что, когда его не знаешь, ты трактуешь сказанное гораздо шире, чем оно есть на самом деле.
Мальчик вырос и стал пианистом. Играл в барах. Но так как не хватало денег, он стал кое-чем торговать. Кажется, так и было написано в субтитрах — «кое-чем». Но мы-то с вами понимаем, что это значит. И его посадили. В тюрьме ему дали прозвище Яйцо, за форму черепа. Ну, разумеется, шуточки, типа, «мы из тебя омлет сделаем», то есть убьём. Среди заключенных готовятся мятежи (группировки против группировок, против властей), и он становится их заложником, потому что каждая из сторон считает, что он симпатизирует противостоящей. Чем эта история закончится, мы не узнаем: zero. Пустота? Конец? Обновление?
Сюжет разворачивается вокруг одного анекдота. Однажды его рассказал нашему герою кто-то из заключенных. Человек выпал с двадцатого этажа. Пролетая десятый этаж, он успокаивает себя: «Пока всё нормально!». И вот весь сценарий построен на обратном отсчете, который заканчивается zero, падением. Причем отсчет ведется в буквальном смысле. С нарастающим сюжетным напряжением. Но вдруг прозвучавшая реплика «пока всё нормально» придает легкости и игривости «полету вниз». Актер после этой фразы как бы разрывает пространство сценической игры в безысходность и начинает почти беспечную игру со зрителем. Он выходит в зал, будто вырывается из тюрьмы, и обращается к зрителям с просьбой подхватить песенку, которую он напевает. И, что удивительно для меня, они подпевают. Вероятно, это какая-то очень известная песня, а я не слышал. Что-то про freedom. Но неумолимо продолжается обратный отсчет: três, dois, um...
Zero!..
Zero само в себе не имеет оценочной сути. Оно может быть и полным уничтожением, и началом всего.
Тут я снова, прикрывшись незнанием языка, слегка размою границы трактовки спектакля своими философскими категориями. В суфизме, мусульманском мистическом учении, есть такая идея. Если совсем коротко, вот она в чём заключается: музыка приводит неподготовленного человека к духовному падению. А наш герой, мы помним, талантливый пианист, занимается музыкой. Падение же, в свою очередь, это начало пути, а темница — необходимое условие становления. Таким образом, если в следующем году бразильский театральный коллектив приедет со спектаклем, где главный персонаж (может быть, тот же пианист) окажется героем духа, то я нисколько не удивлюсь. Так как язык за этот год я однозначно не выучу, а фантазировать не разучусь.