Любовь в стакане воды
Текст: Фазир Муалим
Фотография: из архива автора
Поэт и театральный критик Фазир Муалим о театре без сцены и новой постановке Игоря Неведрова.
И снова я опаздывал в театр. Это превратилось у меня в привычку: плохую или хорошую — не знаю. С одной стороны, опаздывать — дурно по отношению к тем людям, явлениям или событиям, навстречу которым спешишь. Но с другой, страх прийти поздно и стресс, при этом испытываемый, поднимают из глубин мозга и приводят в движение такие мысли и идеи, которые в ином случае так и лежали бы там не подхваченные. Неузнанная мысль мумифицируется, превращаясь в сор и создавая помехи развитию здоровой мысли, тормозя её преобразование в полноценное слово. Поэтому любую мысль — если только, конечно, она не химера — нужно питать.
В последнее время я болею идеей того, что каждый наш предыдущий шаг содержит в себе знаки и символы предстоящего движения. В первой минуте — вся вечность, в первом взгляде — всё видение, в первом знаке — всё событие.
Мир расширяется и увеличивается, как сказано у персидского поэта Руми: «Я спросил у своего сердца: Что ты делаешь? — Оно ответило: Увеличиваюсь, потому что, ей-богу, я дом Его образа».
Итак, я бежал по Поварской и думал: интересно, если всё в мире имеет внутреннюю связь, то эта идея с моей вынужденной спешкой — найдёт ли она отклик и отражение в спектакле? Станет ли знаком и развернётся ли событием?
Ведь событие как камень, брошенный в воду; от него отходят круги: в будущее — воспоминаниями, а в прошлое — либо предчувствием, либо знаками.
Но всё по порядку.
А вы замечали, что даже одинокий стул создаёт ожидание сцены?
Школа драмы Германа Сидакова представляет режиссёрский дебют выпускника Игоря Неведрова, спектакль «Любовь в стакане воды» в театре «Открытая сцена». Но сцены на самом деле нет. Есть пустое пространство в помещении с высокими потолками; в нём расставлены стулья — и оттого оно превращается в сцену. А вы замечали, что даже одинокий стул создаёт ожидание сцены?
Стулья приставлены друг к другу очень плотно, так, что когда садишься, оказываешься в такой тесноте, что чувствуешь соседа не просто локтем, но всем телом. И думаешь с иронией: вот что имеют в виду, когда говорят, что искусство объединяет. Однако через какое-то время, ты полностью уходишь в спектакль, и больше тебе не мешают ни локти соседа, ни плечи, ни колени. Ты как будто становишься одним организмом со всеми зрителями и актёрами: разве может, например, плечо мешать предплечью, палец другому пальцу? И уже восклицаешь, изумлённый в себе: нет же, нет, вот оно каково, когда «искусство объединяет».
Надо сказать, что и сама постановка ориентирована на то, чтобы создавать новые формы, новые пространства, наслаивать их друг на друга и переплетать между собой. Из света создаются тени, из теней возникают люди, люди уходят в сон и в параллельные миры (в мультпликацию в данном случае). Перепутываются сюжеты.
Кстати, о режиссёре спектакля Неведрове я вначале сказал как о выпускнике Школы драмы. Однако он оканчивал курс Ю.П. Любимова в ГИТИСе и играет у Романа Виктюка. Так что, и тут не обошлось без переплетений, красной нитью проходящих мои сегодняшние, пусть и недлинные, размышления.
Спектакль создан на основе двух пьес Людмилы Петрушевской: «Любовь» и «Стакан воды». Видите, даже тут, не только в сюжете, соединились разные названия и стали одним — «Любовь в стакане воды». В действие добавлен образ писательницы — она то рассказывает, то пишет, то проговаривает пьесу, которая разыгрывается перед нами на сцене, а то и сама включается в происходящее. Её играет артистка Ульяна Глушкова. Вскользь скажу, что играет она, по-моему, великолепно. Если вместе с актёром хочется плакать, потому что больно его персонажу — это определённый показатель мастерства актёра. Да и мы давно согласились, что вызвать слёзы или смех — одна из задач театра.
...именно словом «переплетения» я бы охарактеризовал творчество режиссёра Неведрова
Сюжет спектакля, если выпрямить его в одну линию, распутав сплетения, и пересказать с элементами композиции, прост. В глубине сцены (мы условились называть эту площадку сценой) на белой стене зажигается экран, где проигрываются отрывки с Волком из «Сказки Сказок» Юрия Норштейна. К экранному Волку подходит Женщина, поёт колыбельную. Начинает рассказывать историю своих отношений с Волком — оказывается, это прозвище её возлюбленного, говоря высоким языком или коммунальным жаргоном — сожителя. Волк — её боль и утешение всей жизни. Другая трагедия — сорок лет назад она потеряла двух близнецов, «недоносков», как ей тогда сказали. Об этом рассказывает Женщина. Потом действие переходит на середину сцены. Письменный стол, пишущая машинка, патефон, лампа, игра света и теней. Она писатель. Пишет пьесу. Вслух зачитывает реплики. Прерываясь, вспоминает о своих близнецах, о Волке. Но на передний план выходит то, что она сочиняет. Появляются Толя и Света (актёры Сергей Гилёв и Лукерья Ильяшенко). Теперь лишь изредка Женщина (писатель за столом) что-то проговаривает и подкидывает реплики своим персонажам. Но в конце, будто не выдержав молчания и бездействия, она в образе мамы Светы врывается в сюжет своей же пьесы, которая разворачивается перед зрителем на переднем плане, и снова вспоминает близнецов. То есть не просто последовательно переходит от одного плана повестовния к другому, но и собою пронизывает их...
Впрочем, если вам показалось, что я слишком часто употреблял само слово «переплетения» и непозволительно подробно смаковал идеи вокруг него, то это только из боязни недоговорить и не схоронить недозревшие мысли. К тому же именно словом «переплетения» я бы охарактеризовал творчество режиссёра Неведрова, если бы меня попросили ограничиться коротким определением. А ещё точнее, сказал бы, что он работает с переплетёнными пространствам.