18+
31.03.2016 Тексты / Рецензии

​«Бунтари». Коллаж

Текст: Валерия Новокрещенова

Фотография: Екатерина Цветкова/МХТ им. Чехова

Обозреватель Rara Avis Валерия Новокрещенова о шумной постановке Александра Молочникова и Пушкине на роликовых коньках.

Громкая премьера МХТ им. Чехова «Бунтари» — вторая работа молодого актера и режиссера Александра Молочникова.

Первый музыкальный спектакль «Кабаре. 19.14» на стихи Дмитрия Быкова об ужасах Первой мировой войны оказался актуальным. Зрителям драйвово, смешно и притворно назидательно «читали» со сцены выдержки из лекций о несправедливо забытой войне.

Следующий за остроумным «19.14» спектакль «Бунтари» оказался громким, с оркестром. Тут даже сам режиссер выпрыгивает из неистово танцующей группы актеров в футболке с изображением Юрия Бутусова, любящего также отжечь на сцене. Но фирменного приема Бутусова — монтировать спектакль, будто бы из актерских проб (когда одного и того же персонажа в мизансценах играют разные актеры), в спектакле Молочникова нет. Зато любителям детективно-исторических романов Эдварда Радзинского (особенно «Александр II: жизнь и смерть» и «Князь. Записки стукача») и поклонникам рассуждений Федора Михайловича Достоевского многие высказанные в постановке, пусть и не всегда оригинальные, мысли покажутся интересными.

«Бунтари» сразу привлекают заявкой на масштабность повествования, происходит это благодаря проведению параллелей между разными историческими эпохами, итог похож на некий коллаж. В центре — фигура Александра Пушкина (играет актер Григорий Сиятвинда), поэта в высшем понимании слова. Он ведет себя нарочито беззаботно и независимо. Авторы спектакля не просто снимают его с бронзового пьедестала, но отправляют путешествовать во времени, снабдив его парой роликовых коньков. Так быстрее и удобнее. Носится по сцене Сиятвинда-Пушкин в ярко-оранжевом кудрявом парике, среди героев войны двенадцатого года, сочиняет на ходу стихи, раздает автографы. Он будто и не замечает назревающий среди его лицейских друзей бунт. Но с будущими декабристами Пушкин из «Бунтарей» выходить на площадь даже и не думает, хотя реальный поэт планировал. Александр Сергеевич из спектакля — персонаж отнюдь не главный, но именно он основная связующая нить для невнятных (местами) событий.

К финалу Пушкин выходит на первый план, и его разговор с Николаем I подводит смысловую черту под всей постановкой. Однако и перед царем поэт беззаботно снует на роликах из одного конца сцены в другой. Не реагирует на предложения стать придворным стихотворцев, а настойчиво добивается своего: просит разрешить ему стать не Державиным у трона, а Карамзиным. Он хочет писать историю Российского государства. Гневно Николай напоминает ему судьбу друзей-мятежников и намекнет, что ссылка для настоящего художника — подарок. «Написал бы разве Достоевский свое пятикнижие без ссылки?» На что в ответ получает остроту достойную поэта: «Если вы меня посадите, наступит ночь.»

Екатерина Цветкова/МХТ им. Чехова
1 2

Однако Пушкин в спектакле нужен не только для того, чтобы высказать мысль о возможности и подлинности исключительно творческого бунта, но для незримой иллюстрации так и непроизнесенной знаменитой фразы о «бунте, бессмысленном и беспощадном».

В роли бунтарей создатели спектакля выводят на сцену звезд рок-н-ролла позднего СССР. Именно их композиции исполняют участники этого карнавального действа. Со сцены звучит музыка «Аквариума» и Бориса Гребенщикова, «Кино», «Звуков Му» и «Алисы». Автором сценической версии «Бунтарей» стал сам режиссер, некоторые сцены писались при участии Александра Архипова и Михаила Идова.

Но все же кто такие бунтари Александра Молочникова? Борцы за свободу угнетенного народа; мелкие диктаторы, чья цель лишь контролировать чувства людей; благородные князья и дворяне, готовые отстаивать честь остальных? Или возмутители спокойствия: поэты и музыканты, чье творчество не укладывается в привычные рамки? Ответ — все разом.

Это и карикатурно выведенные народовольцы. Их боевые пятерки в спектакле больше похожи не на отряды отчаянных революционеров, а на кружок по интересам, в котором, если и происходит что-то, то касается оно запутанных любовных интриг или наивной болтовни об освобождении народа. От чего они хотят его освободить, им не известно. Ни тускло обрисованный образ Софьи Перовской (актриса Нина Гусева), по пьесе отчаянной студентки-максималистки, ни помыкающий всеми авантюрист-демократ Сергей Нечаев (Александр Кузнецов) картину не проясняют.

О незнании свидетельствует и самый яркий швейцарский эпизод. Народовольцы приезжают к скрывающемуся Михаилу Бакунину. Легендарный революционер и не знает, сколько шума наделали его труды и какое влияния оказали на мятежные умы. Он преспокойно сибаритствует среди лыжников и сноубордистов где-то в Альпах. А затем вместе с остальными разоблачает Нечаева. Последний, оказывается, не сбегал из Петропавловской крепости, он вовсе не был в нее заточен. А значит все, на чем держался его «революционный» авторитет, мгновенно рушится, как и идея покончить с самодержавием вышедших на Сенатскую площадь.

Вообще мысль о бессмысленности бунта достигает апогея в сценах с декабристами. Утром 14 декабря они стоят перепуганные небольшой кучкой в белом исподнем, боясь что-либо предпринять. Хотя готовились к предстоящему государственному перевороту тщательно. Когда Сенат присягнул великому князю Николаю (после отказа Константина Павловича от трона), идея бунта угасла сама. Да и вдохновитель переворота князь Трубецкой (Юрий Кравец) в это время спокойно завтракал. А когда к нему завалилась недоумевающая толпа декабристов, предложил согреться кофе.

Екатерина Цветкова/МХТ им. Чехова
1 2

Самые яркие образы идеологов и участников декабрьского восстания — Павел Пестель (актер Павел Ворожцова) и Кондратий Рылеев (Артем Волобуев). Особенно замечательным вышел Пестель Ворожцова. Харизматичный, нервозный, готовый в споре за идеи раскричаться до хрипоты, как и Нечаев Кузнецова, он отчаянная голова. А вот объект насмешек Пестеля — Рылеев, человек другого порядка, «бумажный революционер». Но подушечный бой их в итоге уравняет. Как бутафорский снег всех декабристов сгребут огромными щетками вглубь сцены. Ничего изменить нельзя, новый самодержец восседает на троне. Эта мысль будет выведена в финальном диалоге Пушкина с императором.

Сценография спектакля состоит не только из нагромождения идей, но и вещей. На сцене появляется советский холодильник, железная кровать, санки из 90-х. Предметы быта — осколки ностальгии. И в этом творческом «бардаке», созданной художником Николаем Симоновым, обнаруживаешь модель одного из первых цветных телевизоров. Кстати, именно с его экрана даст своеобразную отмашку истории про декабристов небольшой отрывок из выступления Дмитрия Лихачева. Фраза академика про то, что декабристы совершили подвиг только тем, что заговорили в молчащей стране, служит контраргументом изображению этих «бунтарей» в спектакле. Авторы напрочь лишают своих персонажей благородства, очевидно, пытаясь очеловечить таким странным образом их забронзовевшие фигуры.

А еще в спектакле появятся герои «Музыкального ринга», популярного шоу 80-х. Именно его возмущенные зрители начинают спор о том, что есть искусство и что такое настоящая свобода творчества. Отсюда, пожалуй, берется и основная мысль постановки — свободы нужно добиваться в себе, а не на площадях, вот, пожалуй, за что досталось и декабристам, и Нечаеву. Впрочем, и те и другие при всех своих рассуждениях о виражах истории все же отходят на второй план. А на первом — персонажи, отбивающие исторический ритм в музыкальном концерте, пропитанном энергией бунтарства, которая пробивается сквозь николаевское царствование в эпоху застоя позднего СССР.

Другие материалы автора

Валерия Новокрещенова

​Стив Джобс. Дирижер будущего

Валерия Новокрещенова

​«Вишневый сад». Притча Мирзоева

Валерия Новокрещенова

​Сон Роберта Уилсона

Валерия Новокрещенова

​«Холодный фронт». В плену равнодушия