18+
15.11.2017 Тексты / Интервью

​Анна Когстрем. Лучшие репортажи — о чувствах

Беседовала Алена Бондарева

Фотография: из архива Анны Когстрем

Шведская журналистка рассказала Rara Avis о том, как уникальный журнал для детей и подростков Kamratposten решает детские проблемы.

— Швеция славится своей литературой и особым отношением к детям. Чем это обусловлено?

— Довольно долго не только в Швеции, но и во всем мире считалось, что ребенок понимает меньше взрослого. И воспитание сводилось к тому, чтобы наполнить пустую вазу содержанием. В XX века отношение к детям изменилось, ученые начали понимать, что даже у грудничков есть чувства, появился психоанализ. А так как Швеция в XX веке не участвовала в войнах, то именно здесь возникли уникальные предпосылки для создания благополучного общества. После Второй мировой войны в нашей стране, в отличие от Европы и России, еще были молодые люди, не столкнувшиеся с трагическими событиями. Эти обстоятельства и привели к тому, что в Швеции развились идеи о ребенке и подростке, соответственно, как об индивиде.

Швеция стала первой страной, отменившей еще в 1950 годы физические наказания в школах. В 1979 году был введен запрет на любые телесные наказания, в том числе и в семье. И, конечно, Астридт Линдгрен всегда писала о самостоятельном волевом ребенке. Были и другие писатели, вроде Ульфа Старка и Барбру Линдгрен, которые рассказывали о том, что ребенок — это личность, возможно, более интересная чем взрослый. То есть сегодня вопрос ставится ни чему я могу тебя научить, а что ты можешь мне дать? На самом деле такое отношение к детям, свойственно и другим странам, но последствия для шведского общества были наиболее существенными.

— Расскажите про ваш журнал Kamratposten. Как и когда он появился?

— Этому журналу 125 лет. Он всегда следовал за временем и представлением о детях и принятых системах воспитания. Издавать его начала учительница Стина Квинт. Она хотела дать детям книгу, которая никогда не заканчивается. И вначале в журнале печатались морализаторские истории. Они рассказывали о том, что нужно любить родину и своих родителей. Все крупные шведские детские писатели обязательно сочиняли рассказы или рисовали картинки для него (писатели обожают этот журнал). Но в 1960 годах произошел перелом. Вместо того чтобы говорить — смотрите, как нужно делать, в журнале задали вопрос: а вы, дети, что думаете? И сегодня ядро издания — это мнение детей. На страницах также обсуждаются вопросы тела и души, есть головоломки, разделы посвященные политике и новостям культуры, еще мы печатаем истории о детях, сделавших что-то серьезное.

Журнал рассчитан на ребят от 8 до 14 лет. Пубертат — один из самых сложных периодов в жизни человека. В это время дети начинают смотреть не только на свою семью, но и на мир. И наша главная идея — говорить об этом. Что происходит с твоим телом? Что ты чувствуешь, когда влюбляешься? Что у тебя на душе, когда ссоришься со своими друзьями? Но мы поднимаем и вопросы о правах. Говорим о том, что дозволено. Это может быть история об учителе в школе, который проявляет излишнюю власть. Или статья об отношениях с родителями.

Фотография из архива Kamratposten.


Также мы получаем письма от читателей. Например, ребенок рассказывает, что ему и его друзьям не нравится, когда при выходе из торгового центра их просят раскрыть сумки, потому что охранник думает, будто дети воруют. И тогда редакция делает репортаж. Мы приезжаем в тот магазин и проводим свое расследование. Смотрим и понимаем, что воруют не дети, а взрослые. Мы не утверждаем, что ребенок постоянно прав, но мы всегда встаем на его сторону. И если с детьми происходит что-то несправедливое, пытаемся это исправить. Мы исходим из того, что во многих случаях ребенок даже в Швеции — это бессильный человек, который зависит от других.

Недавно я написала статью о ребенке, который живет в семье, где родители бьют домочадцев. Также у нас были тексты о том, каково расти в семье алкоголиков, в семье, переживающей развод. Однако часто история не такая уж и негативная, мы всегда пытаемся найти нюансы и сбалансировать картинку. Хотя и серьезные темы затрагивать не боимся. Мы всегда пишем о том, что занимает и что беспокоит ребенка. И делаем это так, как многие родители не решаются. Например, в век интернета у всех появился доступ к порнографии. Дети не просили, но он есть. Как с этим быть? Что делать? В этом случае мы говорим с детьми, которые посмотрели порнографию, одним это понравилось, другим нет. Мы спрашиваем, почему они смотрели и каковы их выводы? И в такой статье обязательно будет комментарий психолога или сексолога, который не поучает, а говорит о проблеме, исходя из ответов детей.

...мы исходим из того, что девочки и мальчики интересуются друг другом

— Все, что вы рассказываете очень интересно, но для России, где родители довлеют над детьми, появление такого самостоятельно журнала маловероятно. И поэтому я хочу спросить, а как реагируют шведские папы и мамы на то, что пишут в журнале?

— Большинство родителей обожают журнал, потому что он был и в их детстве. К тому же дети часто пишут журналистам: «Вы мой единственный друг, вы должны мне помочь». И присылают совершенно разные вопросы, начиная с «Что мне делать? Я очень одинок» до «Сколько секунд проходит, пока я моргаю?», они очень любопытны и хотят все знать. И родители благодарны журналу за то, что он отвечает на эти вопросы. Взрослые тоже регулярно читают выпуски, и у них появляются темы для беседы. Например, в журнале есть раздел «Мое тело», где 8 страниц может быть посвящено менструации. Родители читают и начинают диалог со своим ребенком. Но, конечно, есть и те, кто реагирует бурно. Таким взрослым в журнале нравится все, кроме этого раздела, ведь именно здесь мы поднимаем проблемы, касающиеся не только физиологии, но и психологии. Здесь может появиться и такой вопрос: «Привет, мне 13 лет. Мне очень грустно и одиноко. Почему так происходит?». Однажды нам написала одиннадцатилетняя девочка. И рассказала о том, что по утрам в их доме в ванной очень много народу. А она хочет, чтобы у нее была возможность умываться в одиночестве, потому что ей неприятно появляться перед родителями в таком не ухоженном виде. На ее вопрос ответили очень опытные психолог и сексолог. Они дали ей несколько рекомендаций о том, как она может поговорить со своими родственниками. И еще они написали, что если советы не сработают, то пусть она просто покажет маме и папе этот ответ.


Фотография из архива Kamratposten.

— А как редакция решает гендерные проблемы? В России много журналов для девочек и мальчиков. Ваш — и для тех, и для других. Как удается заинтересовать всех?

— Это та самая интересная и сложная журналистская задача, с моей точки зрения. В журнале работают опытные авторы. И мы исходим из того, что девочки и мальчики интересуются друг другом, и это действительно так. Поэтому, когда мы формируем номер и решаем, какие статьи войдут, мы всегда считаем, чтобы девочек и мальчиков было поровну. И даже на картинках, мы не просто проверяем количество, но смотрим, сколько девочек чем-то заняты и нет ли однотипных мальчиков. Следим за балансом. И это именно то, что очень нравится нашим читателям-детям. Ведь в 10 лет человек наиболее открыт миру и у него меньше всего заблуждений. И еще очень интересно то, как дети высказываются, насколько у них радикальные взгляды. Например, нам пишут, ребята, которых волнуют проблемы изменения климата, они считают, что с этим нужно что-то делать. Многие выражают солидарность и эмпатию людям из других стран, они считают, что совершенно нормально, если человек гомосексуалист или транссексуал. Дети принимают близко к сердцу, если чьи-то права ущемляются, только потому что он принадлежит к ЛГБТ-сообществу. А еще многие наши читатели — феминисты, они считают, что мальчики и девочки должны иметь равные возможности и быть тем, кто они есть.

— Но все-таки вы говорите о читателях 8-14 лет — это довольно большой возрастной разброс. Например, ребенок 8 лет может быть не готов читать не только про менструацию, но и раздел о теле. В то же время подростка мало волнуют проблемы восьмилеток. Как вы удерживаете интерес такой разновозрастной аудитории?

— Многие дети восьми лет начинают читать журнал с комиксов, кроссвордов, головоломок или анекдотов. Постепенно переходят к небольшим историям. Таким образом они учатся читать. И когда становятся старше, то читают больше и больше. А еще мы делаем репортажи о чувствах, например, о том, как человек пришел в новую школу. Мы интервьюируем детей разного возраста: одиннадцати, тринадцати и десяти лет. Иногда опрашиваем и семилеток. А еще, когда я как журналист беру интервью у ребенка, я говорю родителям, что они не могут остаться. И только ребенок прочтет текст, который получился, потому что это он принял решение участвовать и давать интервью. Конечно, многие дети показывают текст своим родителям. Есть те, кто хотят, чтобы его мама и папа были на интервью с ним — это нормально. Но обычно, когда я прихожу в дом, чтобы поговорить с ребенком, родители уже подготовились, накрыли на стол, к чаю. И вся семья, включая собаку, планирует остаться. Тогда я говорю, что мы должны пообщаться с ребенком наедине. В противном случае ребенок может сказать то, что хотят услышать родители.

Фотография из архива Kamratposten.


Если же речь идет о какой-то тяжелой теме, побоях или насилии дома, тогда ребенок выступает в журнале анонимно, редакция защищает его. Недавно я брала интервью у одиннадцатилетней девочки, ее мама умерла от рака, и мы говорили о горе. Эта девочка сама написала в газету, и мы встретились в кафе, сделали интервью, я подготовила текст, отправила его девочке, но попросила показать папе. И папа позвонил мне, плакал и благодарил за то, что его дочь смогла рассказать о том, что она чувствует. И еще он сказал, что стал больше понимать ее горе.

...мы предпочитаем писать о политике на том уровне, на каком ребенок может на нее повлиять

— А бывали в вашей практике ошибки? Речь идет о живых детях, случалось ли так, что вы делали интервью и уже после выхода понимали — подача неверна? И вы затронули не те чувства у ребенка, на которые рассчитывали?

— Мы всегда говорим детям, что можно передумать. И много раз случалось так, что ребенок, который интервьюировался или присутствовал где-то на фотографии, потом говорил: «Я не хочу». И мы отвечали: «Конечно». Ко взрослому человеку было бы немного другое отношение, ему бы сказали: «Ты уже решил участвовать и теперь ты будешь участвовать». Но не ребенку. Однажды мы брали интервью у девочки девяти лет. Она написала в органы местного самоуправления, была очень расстроена и зла, потому что они не сделали дорожку для велосипедов. Она присутствовала и в тексте, и на картинке. Мы представили ее героиней. И политик, к которому она обращалась в своем письме, принес ей публично свои извинения, потому что сроки действительно были сорваны. Но в ее школе были очень негативные реакции, дети решили, что девочка так добивается популярности. Однако закончилось все благополучно. Девочка была похожа на Пеппи Длинныйчулок и могла за себя постоять.

— У меня вопрос о политике. На каком уровне журнал говорит о ней?

— В журнале есть раздел, где пишут о мировых новостях. Но мы предпочитаем писать о политике на том уровне, на каком ребенок может на нее повлиять. Например, о демократических правах и свободах в доме, школе и коммуне. И тут идея заключается в том, что демократия — это не получить все, что ты хочешь, а выразить свое мнение, а дальше уж как сложится. Один из девизов нашего журнала — любой человек имеет право быть выслушанным. Еще мы проводим опросы детей по всей Швеции. Например, один из вопросов: «Кому вы доверяете? С кем вы можете обсудить наиболее сложные вопросы?». И тогда дети ответили, что на первом месте у них мама, на втором — друг, на третьем и четвертом — кто-то еще, а на пятом — папа.

Об этом опросе много говорили политики на уровне парламента, потому что итог прояснил, как обстоят дела с равноправием в нашей стране. Вообще результаты наших исследований часто попадают во взрослые медиа. Например, мы спрашивали детей — нравится ли им ходить в школу? И одним из результатов стали рассказы о том, что состояние туалетов в школах оставляет желать лучшего (их было мало и они были очень грязные). Потом на основе этих ответов принимались серьезные решения. Еще мы делали исследование, касавшееся уроков сексуального воспитания. Потому что такие уроки должны проводиться со второго по восьмой классы, но оказалось, что во многих школах их нет, потому что учителя стесняются говорить с детьми о таких вещах.

Фотография из архива Kamratposten.
1 2

— А кто проводит исследования? Группа журналистов или организация, предоставляющая статистику?

— Тут два варианта: первый — мы заказываем исследование в Центральном статистическом бюро Швеции. Второй — опрашиваем своих читателей. Журнал выходит раз в три недели, его получают по почте, и те дети, чьи родители имеют финансовую возможность выписывать его — участвуют в подобных исследованиях. Однако мы стараемся писать обо всем обществе.

— Были моменты, когда журнал намеренно заигрывал со своим читателем?

— Нет, этого никогда не случалось. В журнале вообще нет рекламных текстов, он существует за счет подписки. Однако раздел о звездах все же есть, для редакции он наименее интересен. Но мы заполняем его, потому что это важно читателям. Забавно, что даже шведские артисты, давно ставшие мировыми звездами, когда к ним приходит наш журналист и просит интервью, говорят: «Ура! Мы согласны!» Потому что в детсве сами читали этот журнал. К тому же у издания довольно высокий статус, во многом потому что статус ребенка ниже, чем статус взрослого, даже в прогрессивной Швеции. Однако работать в этом издании очень интересно, потому что тексты нужно писать понятным языком и объяснять все честно.

— Сленг используется в журнале?

— Когда пишут журналисты, то они используют корректный шведский язык, но журнал состоит из многих разделов, где пишут сами дети, и несмотря на редактуру — это все равно детский язык. Но, конечно, никаких ругательств нет. Хоть дети и могут выражаться как им хочется, они стараются адаптировать свою речь к общему стилю журнала. А еще мы в редакции каждый раз читаем журнал вслух, потом что так проще понять, все ли верно объяснено, не слишком ли длинные предложения и так далее.


Фотография из архива Kamratposten.

— Есть ли в журнале рекомендательный раздел, касающийся литературы?

— Да, и рецензии пишут сами дети. Они рассказывают об играх, кино и театре. И, например, когда во взрослых СМИ речь заходит о семейных фильмах, то часто перепечатывают наши тексты.

— Вопрос детской рецензии очень интересный. С точки зрения профессиональной критики, это ничто. Во всяком случае в большинстве русских изданий тексты довольно беспомощные. Как обрабатываются в вашем журнале детские рецензии?

— В кино или театр обычно идет и взрослый рецензент. Он задает очень много наводящих вопросов ребенку и так готовит его к написанию. Потом, когда ребенок отправит рецензию, редактор может долго с ним переписываться, чтобы получить какое-то внятное мнение. Конечно, не всегда тексты выходят хорошими. Но наша идея в том, чтобы все дети, даже стеснительные, могут попробовать. Бывает редакция не согласна с тем, что пишет ребенок, но мы признаем его право писать так, как ему вздумается. Ведь те, кто читает, сами составляют свое мнение.

...наши читатели — это совершенно потрясающие люди

— А как быть с острыми темами. Насилие в семье — это серьезная проблема. Но что делать с насилием вообще? И как вы подходите к освещению таких вопросов?

— Среди поднимаемых тем есть очень серьезные. Например, педофилия. В этом случае мы строим рассказ очень внимательно. Если берем интервью у того, кто пострадал от педофила, то пытаемся защитить этого человека, и обязательно дополняем текст каким-то положительным моментом. Например, рассказом о том, что кто-то в такой же ситуации получил помощь и смог жить дальше. Вообще взрослого человека не покидает мысль о том, что ребенка нужно защищать. И несмотря на то что мы не боимся говорить о настоящих проблемах, определенные барьер есть. Одна из сложных тем — расизм. В Швеции сейчас мультикультурная ситуация, в страну прибыло очень много эмигрантов. Шведская националистическая партия набирает силы. И те дискуссии, которые ведутся взрослыми, затрагивают и детей.

— Вы помогаете всем, кто пишет в редакцию?

— Это наша основная проблема. Мы не можем помочь адресно. Но в Швеции очень много институтов, которые этим занимаются. Есть школьные психологи, кураторы, организация «Бриз», она отстаивает права детей. Но, когда ребенок пишет какому-то конкретному журналисту и просит помощи, а тот вынужден абстрагироваться — это сложна ситуация. Обычно мы отвечаем, что нужно поговорить со взрослым, которому ребенок доверяет, это может быть мама приятеля, например...

— Мне бы не хотелось завершать интервью на такой грустной ноте. Может быть, вы расскажете о каких-то моментах в своей журналистской практике, которыми вы гордитесь?

— Я горжусь многими вещами, особенно это относится к тому периоду, когда я была главным редактором журнала * — Анна возглавляла журнал Kamratposte c 2001 по 2005 годы, сегодня она сотрудничает с изданием как журналист. . Я горжусь тематическим номером о расизме и тем, что мы нашли в себе силы написать о педофилии. Еще я горжусь телефонным звонком адвоката по разводам, который сказал, что прочитал мою статью и хотел бы показывать ее каждой паре, собирающейся разрушить семью. И мне всегда очень приятно, когда я получаю коротенькие письма вроде: «Спасибо Kamratposten, когда я читаю этот журнал, я люблю жизнь». Вообще, наши читатели — это совершенно потрясающие люди, они еще дети, и постоянно хотят играть и что-то придумывают (как-то на форуме нашего журнала появилось целое сообщество людей, притворяющихся лошадьми), но при этом они совершенно открыты миру...

Другие материалы автора

Алена Бондарева

​Санна Хукканен: Комикс меняет мир

Алена Бондарева

Курс Шишкина

Алена Бондарева

​Кристофер Меррилл. Поэзия — это исследование

Алена Бондарева

​Уго Пратт. Человек «вступительного экзамена»