18+
23.05.2019 Тексты / Рецензии

​Запах талька и рагу

Текст: Вера Бройде

Обложка предоставлена ИД «КомпасГид»

О Бьянке, погрузившейся в балет, и ее верном папе, бросившемся в чужой город ради дочери, — обозреватель Rara Avis Вера Бройде.

Дзаннонер П. Шесть балерин на одного папу. / Пер. с итал. Ю. Гиматовой; ил. А. Кнатько. — М.: КомпасГид, 2019. — 168 с.

Классический балет? Господь с тобой! Ты шутишь? Ты серьёзно... Но это же ужасно... ужасно тяжело и, если откровенно, то так... несовременно. Как письма от руки. Ночные колпаки. Оборки с рюшами на платьях. А ты так молода! Могла бы танцевать под музыку Рианны...Стать знаменитой, как Мадонна... Вести ток-шоу на ТВ! Зачем тебе балет? Оставь. Послушай. Не глупи. В конце концов, тебе двенадцать лет! Ты слишком... слишком старая, чтобы мечтать о пачках и пуантах. Живи, как все — как все твои подружки, которые не тянутся часами у станка, а, быстро сделав алгебру, скорей бегут в торговый центр, в кафе или в кино, выгуливают шпицев, хихикают, болтают и шлют друг другу смайлики и снимки голых кошек. Ну, вот — опять ты улыбаешься «улыбкой Моны Лизы», как твой любимый папа обычно говорит. Ему, конечно, не понять, что ты намерена сказать своей загадочной улыбкой, что значат этот взгляд, моргание и вздохи, молчание, упрёки, пожатье плеч и «всё в порядке». Вот если б ты «визжала» и «хлопала дверями», устроила истерику, скандал или бойкот, тогда бы, разумеется, сомнений не осталось: всё было бы так просто, как в том боевике, где есть хорошие, плохие и больше никого... Однако жизнь не боевик, в ней нет «хороших» и «плохих», есть только те, которые считают, что, в общем, поступают правильно всегда, желая всем другим, но, главное, конечно же, себе — лишь одного: добра. Да ты ведь и сама так думаешь, не правда ли? Ты думаешь, что ты права: балет — твоя мечта, которая исполнится, когда и эти, то есть «все другие», в конце концов, поймут, насколько для тебя, а значит, и для них, важна твоя учёба в престижной Академии, занятия под строгим руководством лучших педагогов и шанс когда-нибудь быть принятой в прославленный театр, стать прима-балериной и танцевать Кармен, Одетту, Иоланту, Аиду и Раймонду... Но ты же знаешь, что «другие» — и папа с мамой, и подружки, и школьные учителя, и даже те, которых вовсе не просили выступать, — об этом говорят: ах, надо было раньше, ах, это очень трудно, ах, это просто блажь, ах, ты не выдержишь чудовищных нагрузок, ах, ты не подготовлена, ах, ты ещё ребёнок и, наконец — ну, как же ты не понимаешь, что ты не сможешь жить одна, вдали от дома, без родных! Ах, Бьянка, ты ведь им докажешь, что это именно они — они во всём не правы?

Найти того, кто прав, кто виноват, кто заслужил прощение, достоин снисхождения, защиты, уважения, «улыбки Моны Лизы» и смеха Багза Банни, признаться, крайне сложно, когда в бою встречаются вчерашние друзья, две стороны одной медали, орёл и решка, папа с дочкой, герои Паолы Дзаннонер. Вы, верно, скажете: «Позвольте, но разве эти двое сражаются между собой?». Пожалуй... да, пожалуй, в этом и загвоздка, ведь в состоянии борьбы, которое пронизывает жизнь, запечатлённую Дзаннонер, границы между странами обычно то и дело меняют очертания: они непостоянны, как слава и успех, здоровье или те, кому всего двенадцать лет... Хотя у балерин, в чей мир Дзаннонер как будто открывает маленькую дверь, иные представления о том, что значит «поздно» или «рано», что значит «много» или «мало»... Да ты ведь скоро и сама об этом всё узнаешь, когда пройдёшь просмотр и к ужасу родителей поступишь в Академию, и будешь жить в квартире, хозяева которой помешаны на строгой экономии пространства, электричества, продуктов и душевного тепла, и будешь получать ужасные отметки по алгебре, по физике, английскому и прочим дисциплинам в первой школе, и будешь больше всех трудиться во второй, работать над собой, сгибаться и тянуться, потеть, гореть, дрожать, но, стиснув зубы, продолжать, не падать и не плакать, стараться оторваться от земли, взлететь, зависнуть в воздухе, как будто ты не девочка, а лебедь в белых перьях...

Иллюстрация предоставлена ИД «КомпасГид»

Быть может, в этот миг какой-нибудь предвзятый наблюдатель, взволнованный читатель, подросток или тот, кто просто тоже знает цену боли в истерзанных занятиями мышцах, решит, что книга Паолы Дзаннонер — о балете, о вере в собственные силы, преодолении препятствий и правоте того, кто «может» — всё выдержать и справиться со всем, как маленькая девочка с такими тонкими руками и ногами, изящной шеей и всегда прямой спиной... Вот только это, знаете ли, правда лишь отчасти. Хотя та девочка, которая сказала папе с мамой, что «выдержит» и «справится», на самом деле никого не обманула — ну, разве только с грустью, с тоской по ним, своей сестрёнке и подружкам, собаке, дому, прошлой жизни ей свыкнуться совсем не удалось. Во всяком случае, к такому заключению пришли её родители, которые, в отличие от Бьянки, не выдержали пытки расставания, тревоги и волнения за дочку, уехавшую из дому в огромный шумный город. В конце концов, один из них сорвался: оставил старую работу, достал из шкафа чемодан и положил в него три пары брюк и тёплый свитер, обнял как можно крепче всех домашних и двинулся туда, где собирался снять отдельную квартиру, найти приличную работу, но главное — помочь любимой дочке в её занятиях балетом.

Поселившись вдвоём, они оба, естествено, верили в то, что теперь-то у них всё получится лучше, чем врозь, и со всем они справятся так же, как если бы жили в привычной Вселенной: там, где мама готовила завтрак, покупала продукты на ужин, превращала обычную пасту в настоящую пищу богов, прибирала на кухне, в гостиной и в спальне, поливала цветы, проверяла уроки, отвечала на сотни звонков по работе и следила за тем, чтобы в ванной не пахло болотом, чтобы вещи лежали на им отведённых местах, а не в куче, за креслом, под стулом, в углу, где их бросили в прошлый четверг. До чего же всё было когда-то легко... Или это так только казалось? И пока вы коварно смеётесь над этим вопросом и старанием папы поддерживать в доме уют, он себе в сотый раз обещает, что не будет играть в новой пьесе, поставленной собственной дочкой, роль осла или, скажем, немого слуги. Ну, а Бьянка — скажи-ка, что думаешь ты? Не о новых подружках — таких же, как ты, юных феях, с улыбками, точно пришитыми к лицам, наводнивших квартиру, в которой едва ли поместятся двое. Не о хищных соперницах, строящих тёмные козни у вас за спиной. Не о тех аккуратных сиссонах, которые надо ещё совершить, чтоб добраться до самой вершины. Не о па де буре, фуэте ан турнан, пируэтах, плие и жете. Не о том, чем теперь под завязку наполнена вся твоя жизнь, а о том, как она, эта новая, гордая, яркая жизнь соотносится с жизнью других, столь обычной и пресной, и, наверное, неинтересной... Ты не знаешь? Ну, да, ведь тебя не волнуют «другие»: их простые привычки, простые дела, их простые и скромные чувства... Даже если они, как в балете, и вращаются без передышки исключительно около Бьянки? И хотя ты молчишь, пожимая плечами, и опять улыбаешься «этой» улыбкой, по тому, как ты смотришь — не сквозь, а вперёд, можно точно сказать, что ты хочешь — как все дети и взрослые, хочешь быть, наконец-то, услышанной. И желание это законно: на твоей стороне все юристы, все принцессы и феи, все печальные, злые, усталые, огорчённые чем-нибудь дети, на твоей стороне даже та, что тебя создала и придумала книгу, — оно будет исполнено, здесь и сейчас! Только если... да-да, есть одно, ну, совсем небольшое условьице... только если ещё один голос — голос папы, влюблённого в дочку любовью слонёнка, рождённого в Риме и «топающего ватными ступнями по комнатам хозяина зверинца», — вот если этот голос будет теми, кто прочитает книгу Паолы Дзаннонер, услышан тоже, как и голос Бьянки.

Иллюстрация предоставлена ИД «КомпасГид»


Как можно быть счастливым и несчастным в одно и то же время? Вот-вот — об этом и о Бьянке, о том, как тяжко жить вдвоём с прелестной, милой, но упрямой, не самой благодарной в мире дочкой, как не похожи балерины на других и как похожи все подростки, как трудно их понять и как опасно, как жестоко не прилагать усилий, чтобы это сделать, — и говорит охрипшим от усталости, от недосыпа и от радости родитель балерины. Сначала — он, потом — она. Как будто перед вами па-де-де, переведённый с языка движений на не всегда понятный человеческий язык. Одну и ту же фразу, один и тот же день, одну и ту же новость, один и тот же город герои Паолы Дзаннонер, которых прежде, до всего, что с ними в этой книге приключилось, считали столь похожими, сколь могут быть похожи две капельки воды, — обыкновенно видят так, как будто речь идёт о совершенно разных фразах и совершенно разных днях, о совершенно разных новостях и совершенно разных городах. Вы спросите: «А где же правда?». Наверно, она кроется в той трещине, что делит надвое пространство этой книги, где каждый хочет вырасти, стать лучше, чем он есть, и быть собой довольным, быть счастливым, оставив наблюдателям гадать о том, что в слово «счастье» вкладывает папа, о том, что в слово «счастье» вкладывает дочь.

Другие материалы автора

Вера Бройде

​Книжные люди

Вера Бройде

Александр Пиперски: «Вежливость — в выборе местоимений»

Вера Бройде

​Ее война

Вера Бройде

​Дальше будет смешно