18+
02.12.2021 Тексты / Рецензии

​Old boy

Текст: Вера Бройде

Фотография: предоставлена МИФ

О Найденыше, Барсуке спасителе и большом незапланированном путешествии пишет обозреватель Rara Avis Вера Бройде.

Хеккиля С. Жил на свете Барсук. Как отправиться в путь и найти свой дом / Пер. со швед. М. Пономаренко; ил. автора. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2021. — 42 с.

Не ешьте макароны — тем более, по-флотски. Не сто́ит рисковать: ещё родятся мысли, начнёте вспоминать, вздыхать, переживать... Не надо. Это больно. И, честно говоря, не слишком безопасно: заманчиво и страшно, — а вам нужны проблемы? Сидите у окна. Не думайте о море. Не ждите больше писем. Дышите осторожно: вдох-выдох — на раз-два. Пусть каждый день походит на другой. Пусть все они сливаются в какой-то серый сон, афишей для которого — задумай кто-то вдруг и вправду снять кино, — была бы та страница, в начале этой сказки, где старенький Барсук стоит, как изваяние, на краешке скалы, а море, как кисель, окутывает мир.

Для Хеккиля, рождённой в той стране, где дикая природа похожа на разбойницу из книжки Астрид Линдгрен, бушующее море настолько же опасно, насколько и прекрасно. Оно непредсказуемо. Точь-в-точь как наша жизнь. Возможно, это качество — помимо силы синевы, помимо белой нежности, помимо волн и глубины — и придаёт им ту особенную форму, ту внутреннюю рыбу, ту ценность и свободу, из-за которых мы теряем свой покой, теряем голову, контроль, теряем груз повторов. И любим, и тоскуем. И гонимся за счастьем, за чувством полноты, за чувством собственного дома... А что до Барсука, который каждый вечер причёсывал седой, но всё ещё густой, блестящий грубый мех и протирал салфеточкой фуражку капитана, садился в кресло у окна, листал морской журнал, постукивая пальцем по колену, вздыхал о чём-то и кряхтел, и долго-долго вглядывался в море, — то, может быть, он был похож — не то что бы во всём, скорее, кое-в-чём — на Уве из романа, написанного Бакманом. Барсук был тоже аккуратен. Порядочен. Упрям. Загадочен. Опрятен. Он тоже был ворчлив. И добр. И несчастен. Он ждал конца на острове, где жил совсем один. Но море и погода решили за него. «Ужасное» случилось — и всё переменилось. А впрочем, тут ведь как... Как это слово трактовать?

Хеккиля С. Жил на свете Барсук. Как отправиться в путь и найти свой дом


Конечно, шторм и вправду был ужасен: представьте, как внезапно казавшееся мирным, спокойным, светло-синим, оно рассвирепело, взревело, почернело! Деревья гнулись до земли, а чайки — как взбесились! В ушах гремело и свистело, а стёкла в доме Барсука дрожали так, что было слышно за полмили. И страх за старенькую «Лили» — его родную лодку, оставленную там, у самого причала, — он тоже был ужасен. А тут ещё Найдёныш — какой-то маленький зверёк, подобранный без чувств вчера на берегу, всю ночь проспавший там, на коврике в гостиной, у жаркого камина, и превративший поутру барсучью кухню в поле боя, — теперь зачем-то бросился туда, где высоченная волна вот-вот была готова проглотить не только «Лили», но также и его, Спасителя зверька, седого Барсука. Схватившись за канат, удерживавший «Лили», они, в конце концов, вдвоём туда свалились: не в море, слава богу, а в лодку, уплывавшую от дома. И это было так... Ужасно? Что вы, что вы! Скорее... не напрасно: волнительно, опасно, по-своему прекрасно. Как прежде, точно в детстве, когда глотаешь воздух, пропитанный свободой, и что-то вечно ищешь, и тычешь пальцем в небо, и дёргаешь соседа: «Смотри же, ну, смотри! Какая красота!».

Барсук с Найдёнышем отправились туда, где «прятался» их остров, «отброшенный» внезапно от «Лили» и команды на сотни-сотни миль. Он, помнится, был дивным, «зелёным и красивым», с «чудесным» садиком на чистом берегу. На острове был дом, а в доме был камин. А также... также кресло. И коврик. И вообще... На полках и на сте́нах — десятки разных рамок, а в рамках — фотографии друзей, которые не пишут, которых больше нет... Ещё там был большой стеклянный шар, в котором жило море. А в ящике стола лежал скупой журнал, раскрытый на странице двести шесть: тогда-то и случилось... вот это — это всё, залившее историю искрящейся водой, заполнившее книгу звенящей тишиной.

Хеккиля С. Жил на свете Барсук. Как отправиться в путь и найти свой дом


«Ужасное» случилось — и всё переменилось, но в то же время... В то же время — возвратилось. Во всяком случае, для главного героя, отдавшего свою фуражку капитана тому «неблагодарному юнцу», разбившему три вазы, полдюжины бокалов и чудо-шар с морской водой; тому неведомому зверю, тянувшему канат на беспощадно мокром, безжалостном ветру; тому спасёнышу, который вдруг его — его, морского волка, — почти случайно «спас», вернув на много миль, на много лет назад. Вернув его туда, где он был полон жизни, где видел в ней себя, где значил что-то в мире, где что-то потерял...

Пройдя земную жизнь до половины, проплыв её на лодке, прождав её с журналом у окна — бывает, обнаружишь, что вдруг меняются цвета. Как будто Хеккиля снимает лист бумаги — такой, вы знаете, белёсой, прозрачно-матовой бумаги, которую кладут между страниц роскошных красочных изданий и чтоб не «потревожить» цветные фотографии. Конечно, с ней спокойнее — как с тем чехлом для пульта, который защищает от ударов, от грязи и от пыли, от влаги — и от жизни. И детям его хочется сорвать, да только мама с папой не велят. Они, конечно, правы: без этого чехла у пульта меньше шансов «добраться до конца». Но чувствовать подушечками пальцев упругие нажатия на круглые, квадратные, на жёлтые и красные, на плоские и твёрдые резиновые кнопки с чехлом из пластика почти что невозможно. Мы ищем в жизни что-то, оставленное в прошлом.

Другие материалы автора

Вера Бройде

​Ждём у моря погоды

Вера Бройде

​Любимое платье ферзя

Вера Бройде

​Проблема с носорогом

Вера Бройде

Роботолирика