18+
25.11.2021 Тексты / Рецензии

Роботолирика

Текст: Вера Бройде

Фотография: предоставлена Поляндрия Принт

О мечтательнице Пенни Роуз, таинственной Ларк и живых роботах в книге Кэролин Крими пишет обозреватель Rara Avis Вера Бройде.

Крими К. Странные маленькие роботы / Пер. с англ.: Д. Седова; ил.: К. Люкен. — СПб: Поляндрия Принт, 2021. — 255 с.

Вот несколько идей, способных растопить довольно толстый лед. Избрав такой момент, в который вы и «он» как будто бы случайно окажетесь вдвоем — и, что немаловажно, без повода для бегства, без права на «потом», — сказать как можно мягче, как можно благодушнее: «Привет! Меня зовут...». На месте робких точек должно быть ваше имя — к примеру, Пенни Роуз. В ответ на эту фразу объект, подумав, скажет: «Привет. А я вот Ларк». Естественно, что реплика вас вряд ли удивит, поскольку вы и так уже давно «знакомы» — заочно, так сказать. Однако Ларк, пожалуй, о том не нужно знать. Ну, сами посудите, к чему ей знать о том, что вот уж целый месяц, как вы за ней следите, считаете «таинственной» и даже интересной — естественно, в контексте научных наблюдений, оторванных от жизни, зовущейся «обычной». А девочка в очках, похожих на бинокли, таскающая всюду огромную коробку, бесспорно, представляет научный интерес. Возможно, эта Ларк — особый вид ребенка? Тогда она, пожалуй, могла бы стать тем самым — единственным, и значит, суперглавным — ученым-другом Пенни Роуз? Так что крошить коварный лед со слов: «Объект для изучения готов» — не самая удачная идея. Успешность предприятия зависит от того, насколько все «нормально», насколько натурально, а главное — реально, в глазах той самой Ларк. Возможно, ей покажется, что вы одна из тех, кто смотрит снизу вверх. А может быть, напротив — что вы пришли шпионить, а вовсе не за тем, чтоб вымолвить, краснея, как томат: «Поможешь мне доесть оставшийся со дня рожденья торт?». Идея номер два нужна как раз за тем, чтоб Ларк не догадалась, насколько этой девочке, идущей ей навстречу с горящими щеками, дрожащими руками и просто жутким поясом, наполненным, похоже, ужасными вещами, — вообще-то, одиноко. Не дайте ей так думать! Задайте Ларк вопрос — невинный, как погода: «Ты любишь снег и дождь? А бури? Катастрофы?». На случай, если вдруг она вас не поймет, поймет не в полной мере, совсем не так поймет, — используйте особый комплимент. Вы можете заметить: «Тебе идут очки! Скрывают все лицо. Удобно и красиво». И как бы между прочим скажите вдруг о том, что тоже жить не можете без долгих наблюдений за поведением несносных воробьев, сердитых черных воронов и всяких там сорок... Конечно, это ложь, ведь в жизни Пенни Роуз есть только маленькие роботы, живущие в сарае, а птицы ей вообще не интересны, но, кажется, что и об этом тоже — не лучшая идея говорить: подруги, вроде как, обычно так не поступают. Хотя откуда же нам знать? Подруг-то нет, а эта Ларк... Нелепо думать, что она... Зачем ей Пенни Роуз нужна? Ну, разве только для того, чтоб жизнь как будто обрела... не смысл даже — волшебство?

А что касается идей, то все они, конечно же, ужасно хороши: особенно по вторникам, в районе трех часов, когда не светит солнце и дует слабый ветер. Во все другие дни идеи не сработают — помогут только роботы, рожденные в сарае: точнее, та идея — особая, другая, безумная, чудна́я, которая лежала в основе их создания. Прикручивая лампочку к термометру для мяса, привинчивая ручку от кухонного шкафа к разъему у большого, отжившего смартфона, приделывая к челюсти, добытой на помойке, две найденные вилки и крышку от бутылки — иначе говоря, творя там у себя, безвылазно, в сарае, забыв про время суток, про школу и про сон, отчаянно серьезная, смешная Пенни Роуз не следовала плану, составленному строго. Она... как бы сказать... прислушивалась к голосу, звучавшему оттуда — откуда-то оттуда. Вот прямо изнутри. Тот голос Пенни Роуз еще не подводил. Довериться ему в обычном состоянии, в обычной, грубоватой, бездушной и безроботной, безрадостной реальности — довольно смелый шаг. Признаться Ларк вот так, почти без подготовки, рискуя быть осмеянной, отвергнутой, забытой: «Мне нравятся скворечники, которые ты строишь. Поможешь сделать домики для роботов в сарае?», — не самая нормальная, наверное, идея. Да только ведь и Ларк, похоже, не такая — она, как Пенни Роуз, — чудовищно чудна́я.

История о том, как сделать первый шаг, настолько же реальна, как дружба или страх, как роботы с душой, как умные вороны. «Волшебной» ее делает готовность устоять... А можно ли и вправду остаться вот такой, какой была тогда: до встречи с лучшим другом, знакомства с эйфорией, «эпохи узнаваний» и первых испытаний, «осенних» искушений и холода разлуки? Возможно ли остаться Пенни Роуз — упрямой и находчивой, по-детски неиспорченной, по-взрослому серьезной? Реально ли остаться той чудачкой, «зубрилой» и тихоней, которая однажды понравилась «вороне», — и в то же время быть собой, уже как будто бы другой, способной громко говорить и выглядеть «нормально», смеяться с остальными — всего лишь за компанию, над чем-то «ненормальным», причудливым и странным: таким вот, например, как птичий голос Ларк, как эти ее сказочки про память у ворон, про то, что волшебством лишь можно объяснить внезапно проявившуюся жизнь за дверью робоТауна? Вы вправе думать так, как вам велит ваш голос. Подобно Пенни Роуз. А Пенни Роуз у Крими всю книгу разбирается с важнейшим из вопросов: действительно ли жизнь пронизывает все? И что в ней, в этой жизни, достойно восхищения, что сто́ит ее слез, а что не сто́ит смеха? Что только притворяется: волшебным и реальным, — а что и впрямь такое — как будто... бы живое, точнее, настоящее?

Другие материалы автора

Вера Бройде

​Нобуко Итикава: «Люблю приврать немножко»

Вера Бройде

​Сара Швардт: «Она была особенной»

Вера Бройде

​Любимое платье ферзя

Вера Бройде

​Проблема с носорогом