Подполье Владислава Ходасевича
Текст: Мария Нестеренко
Обложка предоставлена ИД «ОГИ»
Обозреватель Rara Avis Мария Нестеренко о детских стихах Владислава Ходасевича и мышиной подоплеке.
Ходасевич В. Про мышей: стихи для детей — М.: ОГИ, — 2015. 40 с.
Мир в стихах Владислава Ходасевича, глубоко трагичен и часто отвратителен, а населяют его «уродики, уроды и уродцы». Единственная возможность вырваться из страшного плена — смерть: «Счастлив, кто падает вниз головой: / Мир для него хоть на миг — а иной». «Крен в сумеречное томление духа» роднит Ходасевича с «Проклятыми поэтами». Повторяющиеся в его стихах мотивы окна, зеркала как бы создают сложный отражающий коридор, в конце которого страдающую душу ждёт успокоение, но читатель уже знает, какой ценой:
Пока вся кровь не выступит из пор,
Пока не выплачешь земные очи -
Не станешь духом. Жди, смотря в упор,
Как брызжет свет, не застилая ночи. Однако этому «страшному миру» противопоставляется другой, его можно было бы назвать, ссылаясь на один из сборников поэта, «Счастливым домиком» * — Собственно, это слово и появляется в одном из стихотворений — «Гость, всегда желанный в домике моём!» . Там человек и мышь существуют бок о бок:
Пять лет уж прошло, как живу я с мышами.
Великая дружба и братство меж нами.
Чуть вечер настанет, померкнет закат —
Проворные лапки легко зашуршат:
Приходят они, мои милые мыши,
И сердце смиряется, бьётся всё тише.
И хотя Ходасевич признавался жене в одном из писем: «Много я люблю только мышей. Люди меня раздражают», нетрудно догадаться, что за его мышиными героями, Сырником Бараночником, Книжником, Ветчинником и Свечником, прячутся реальные люди, составлявшие, возможно, близкий круг поэта. Во всяком случае, предыстория Бараночника говорит об этом
*
— Составителем в послесловии цитируется следующее письмо поэта: «Сырник приехал только вчера. <...> Свечник тоже сюда собирается, но его задержала какая-то работа. То же и Книжник: никак не может забыть какую-то книгу: очень редкая» (21 июня 1916).
. В своих воспоминаниях жена поэта, Анна Ивановна, писала: «Однажды, играя со своим сыном, я напевала детскую песенку, в которой были слова: „Пляшут мышки впятером за стеною весело“. Почему-то эта строчка понравилась Владе, и с тех пор он как-то очеловечил этих мышат. Часто заставлял меня повторять эту строчку, дав обе мои руки невидимым мышам — как будто мы составляли хоровод. Я называлась „мышь-бараночник“ — я очень любила баранки... Впоследствии, в 1914 году, когда я заболела крупозным воспалением легких и была близка к смерти, Владя после кризиса преподнёс мне шуточные стихи, которые, конечно, не вошли ни в один сборник его стихов (речь идет о стихотворении „Бедный Бараночник болен...“ — прим. М. Н.)». Пять мышек из детской песенки перекочевали в стихи Ходасевича и получили имена.
Исследователь Ходасевича, Н. А. Богомолов отмечал, что мыши пришли в стихи поэта не просто так. Он имел в виду «не просто обитателей подпола, но и хтонических животных древней мифологии. Мыши — выходцы из подземного царства, но в то же время, они — окружение Аполлона»
*
— Богомолов Н. А. Жизнь и поэзия Владислава Ходасевича // Ходасевич Владислав. Стихотворения. — Л.: 1989.
. Безусловно, Ходасевич был знаком с мифологией, но, думается, главной отличительной чертой «мышиных» стихов стала идилличность изображаемого. Ужас мира не касается подполья:
У людей война. Но к нам в подполье
Не дойдёт её кровавый шум.
В нашем круге — вечно богомолье,
В нашем мире — тихое раздолье
Благодатных и смиренных дум.
Ходасевич проводит разделительную черту между своим миром-подпольем и остальными людьми. Мыши у поэта как древнеримские пенаты, не зря он постоянно обращается к ним с просьбой беречь дом. Например, в стихотворении «Молитва»:
Все былые страсти, все тревоги
Навсегда забудь и затаи...
Вам молюсь я, маленькие боги,
Добрые хранители мои.
«Молитва» входит в сборник «Счастливый домик», и явно вторит пушкинской цитате: «И от недружеского взора / Счастливый домик охрани».
Вообще, Пушкин — любимый поэт Ходасевича и его «Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы» стали одним из источников мышиных стихов. «Так слова поэта — „Жизни мышья беготня“ — выяснились перед нами как зрелище изначальной скорби и вечной борьбы, составляющей основу жизни» — писал Максимилиан Волошин * — Волошин М. Лики творчества. — М.: 1988. . Таким образом, мыши Ходасевича отсылают нас к «традиции ночных размышлений», недаром мышки приходят в дом вечером или когда стемнеет.
Если же говорить об издании, то подзаголовок «стихи для детей» здесь не просто так. Ходасевич не был профессиональным детским писателем. Корней Чуковский включил «Разговор человека с мышкой...» в детский сборник «Ёлка. Книжка для маленьких детей» (1918), а переводная «Луна» вошла в «Детский цветник стихов» Р. Л. Стивенсона (1920). Оба стихотворения в том же 1920-м Ходасевич поместил в рукописную книгу «Стихи для детей». «Бедный Бараночник болен...», «Я знаю все людские тайны...» и «Вечер» (первая часть незаконченной поэмы «Про мышей», начатой в ответ на просьбу Чуковского) так и остались неопубликованными.
Конечно, «мышиные» стихи Ходасевича далеко не детские. Но есть немало примеров того, как «взрослые» поэтические тексты, прочно входят в круг детского чтения.
Теперь же появилась новая книга «для самых маленьких», объединившая мышиные стихи и прекрасные иллюстрации. Впрочем, многим взрослым она тоже понравится.