18+
18.04.2019 Тексты / Рецензии

​Мокрое дельце

Текст: Вера Бройде

Иллюстрация: предоставлена ИД «Поляндрия»

О мышонке и его глубоководной тайне в книге Торбена Кульманна рассказывает обозреватель Rara Avis Вера Бройде.

Кульманн Т. Эдисон. Тайна пропавшего сокровища / пер. с нем. Р. Эйвадис; ил. Т. Кульманна. — СПб.: Поляндрия Принт, 2018. — 112 с.

Перелететь Атлантику на хлипком самолёте, построенном в большом-большом секрете от людей из ими же оставленных то тут, то там вещей, или добраться до Луны, похожей на головку сыра, и медленно пройтись, танцующей походкой, по склонам, желобам и высохшему ложу пупырчатого океана Бурь... Нет ничего, что остановит на пути к своей мечте и цели мышь! А вы-то думали, что речь пойдёт о человеке? Ну, нет, довольно с нас людей, которые всё время — вот ровно столько, сколько длится их упрямое соседство, — недооценивают сереньких мышей. Одни визжат, как будто им грозит смертельная опасность, и в страхе забираются на стол. Другие расставляют мышеловки. А третьи охотятся, как звери, на бедных грызунов с кастрюлями и тесаками, с лопатами и топорами, с дубинками и ружьями, заряженными солью или пулями. Есть, впрочем, и такие, которые мышей, вообще, не замечают: как будто тех не существует. Лишь единицы восхищаются мышами, подобно Уолту Диснею, придумавшему Микки, Кейт ДиКамилло, сочинившей то ли притчу, то ли сказку про маленького принца и книгочея Десперо, и Кульманна, чьи мыши — хотя они отчаянно старались вести себя как можно тише — уже наделали немало шума в мире детской книги.

Фотография предоставлена ИД «Поляндрия»
1 3

Сначала Торбен Кульманн «отправил» в небо Линдберга: ну, то есть не его, а смелого мышонка, который стал для Чарли — для маленького Линдберга — таким же, в сущности, кумиром, каким и тот стал после для сотен тысяч взрослых и детей. Затем художник и писатель «подбросил» вверх отважного Армстронга: ну, то есть не его, а, разумеется, мышонка, который, правда, умудрился прилуниться раньше, чем реальный Армстронг, естественно, заметивший мышиные следы на лунном грунте, но принявший нелёгкое решение об этом странном факте промолчать. И вот теперь — когда все полагали, что дальше уже некуда подняться, — он «посылает» своего мышонка Пита вниз: туда, где плавают касатки и стаи пепельной плотвы, где шевелят клешнями крабы, а синий кит поёт о Марсе, майоре Томе и любви, где холодно, темно и очень-очень-очень страшно и где однажды затонул корабль, на борт которого тайком поднялся прапрапрадедушка того мышонка, который стал героем этой книги.

Фотография предоставлена ИД «Поляндрия»
1 3

Зачем он плыл в Америку? Что собирался там найти? Какую тайну вёз с собой в шкатулке, закрытой на замок, когда случилась катастрофа и волны поглотили пароход? Разгадка спрятана на дне. А значит, остаётся только прыгнуть в воду и выяснить на месте, что к чему. Не так уж это, в общем-то, и сложно. Хотя, конечно, для начала неплохо бы узнать, где именно находится то место в океане... И сколько до него потребуется плыть? Ну, ладно, ладно, ладно. В библиотеке есть архив: порывшись в нём, он это, безусловно, уточнит, а там уж как-нибудь сумеет рассчитать координаты. Ну, а до места, где когда-то затонуло судно, его спокойно довезёт какой-нибудь корабль, который перевозит грузы: в конце концов, чтобы залезть в почтовую коробку, не нужно быть прославленным учёным — вполне достаточно родиться серой мышью. Ну, а потом, добравшись до той точки, которая помечена крестом на старой карте, нырнёт под воду — и... утонет. Конечно же, утонет — ведь воздуха, который он задержит, ему едва ли хватит даже на минуту. А как доставить воздух вниз? Нужна большая колба... Бокал из-под вина? Но ведь стекло легко разбить? Нет-нет, ему необходимо что-то более надёжное. Как бочка — вроде той, в которой Летбридж тоже погружался в воду и добывал сокровища, оставленные в остовах судов, когда-то затонувших в океане. Благодаря какой-то бочке Джон Летбридж так разбогател, что скоро мог себе легко позволить купить огромный пассажирский лайнер с командой опытных матросов и поваром, умеющим готовить буйабес. Хотя, конечно, Питу такая роскошь ни к чему: ведь не за тем он собирается на дно, чтобы найти сундук с монетами, тиару или ром. Сокровище, которое он ищет, должно быть, выглядит иначе, да только Пит ведь и не знает, за чем конкретно собирается нырять... Зато он точно знает, что это не в его характере — сдаваться перед силой обстоятельств и слабостями маленьких мышей.

Фотография предоставлена ИД «Поляндрия»
1 3

«Рискуя шкуркой» в поиске ответов, мышонок Пит проводит опыты в домашней ванне и в порту, стараясь, как всегда, не попадаться людям на глаза. И только Кульманн его видит. И, как обычно, он его рисует акварелью, простым карандашом, в углу, едва заметного, и крупным планом в самом центре кадра. Рисует за работой, захваченного делом, со складками на лбу, испуганного, гордого, попавшего в ловушку, едва не потерявшего надежду, зарывшегося в книги, прилипшего холодным носиком к стеклу аквариума, пронзённого идеей, спешащего туда, где люди варят сталь и отливают разные детали, монтируют их вместе, чтобы в итоге получилось нечто, похожее на... рыбу. С хвостом и плавниками. Двумя стеклянными глазами. И маленьким отверстием внизу, открыв которое, как будто это люк, вы попадаете во чрево лодки, где всё так изумительно продумано, рассчитано и предусмотрено. Вот рулевой рычаг, а вот приборы, которые показывают силу давления воды, ещё тут есть воздушные отсеки и переборки, чтоб вода так не давила, а боль в ушах была терпимой. Ну, и конечно, место для хранения скафандров. А также кресла у штурвала: одно для Пита, а другое для него. Или вы думали, что Пит сумеет в одиночку построить металлическую лодку, способную достичь глубин морского дна, и совершить на ней то путешествие, которое ещё никто не совершал? Ну, что вы — это было бы фантастикой, тогда как Торбен Кульманн всегда стремится к правде, основанной, во-первых, на тщательно записанных, не вызывающих сомнений фактах, а во-вторых — на мудрой, неподкупной и всеми уважаемой науке. Хотя, конечно, двух китов в таком серьёзном деле мало. Должно же быть и «в-третьих», правда? Та правда, о которой пишет Торбен Кульманн, которую он чертит и штрихует, которую мечтательно рисует и, вероятно, ласково зовёт своим китом, основана на совершенно сумасшедшей, точнее — на беспечной, точнее — непослушной, точнее — неуёмной, точнее — неподвластной никому и ничему фантазии. Она-то ведь и двигает вперёд таких изобретателей, какими были, скажем, Гемфри Деви, ещё в начале XIX века создавший угольную лампу, и Джозеф Уилсон Соун, чья лампа осветила мир за пару лет до лампы Эдисона, хотя для большинства из тех, кто по утрам включает в ванной свет, такое чудо ежедневно происходит благодаря великому американскому предпринимателю. Вы спросите: а кто же всё-таки был первым? Ох, знаете... Вообще-то, это тайна. Она уже давно лежит на глубине. Между Европой и Америкой. Внутри миниатюрной, покрытой многолетним илом, присыпанной песком, обклеенной ракушками и запертой на ключ шкатулки. Вопрос лишь в том, сумеют ли учёные в смешных таких, зеленовато-сереньких скафандрах её найти, поднять и вскрыть.

Фотографи предоставлена ИД «Поляндрия»


Другие материалы автора

Вера Бройде

​Сара Швардт: «Она была особенной»

Вера Бройде

​Там, где живут бобры

Вера Бройде

​Лимонная сладость момента

Вера Бройде

​Немного света и воды