Однажды в торговом зале большого магазина я слышал, как менеджер отчитывает продавцов: «Да мне все равно как — хоть нагишом ходите, но чтоб выручка к концу смены была».
Мне кажется, что современный театр во многом перенял методы торговых залов: все равно как, но зритель должен смеяться. Эта мысль в очередной раз пришла в голову после просмотра спектакля «Доходное место» в постановке режиссера Романа Самгина в театре им. Пушкина. Если на роль Юлиньки, которую играет актриса Анастасия Лебедева (и хорошо играет!) достаточно комфортно ложатся кривляния и всякие другие находки, то с Фелисатой Герасимовной (актриса Ирина Бякова) режиссер промахнулся.
В пьесе она кокетничает с Юсовым, чтобы выдать через него своих дочерей замуж. А что позволяет себе Фелисата Герасимовна Бяковой, это выбивается из роли и может быть пересказано только с пометкой 18+.
Но с другой стороны, и современный зритель настолько свыкся с мыслью, что сцена для него — это место для непристойностей. Настолько свыкся, что ожидает их даже в самых ровных ситуациях. К примеру, когда Юсов в диалоге с Кукушкиной в той же сцене произносит: «В летний зной прохлада и отдохновение членам», зал густо хихикает. У зала свои ассоциации.
Спектакль и поставлен очень странно. Первое отделение — балаган, маскарад. Яркий, красочный, шумный. Красивые костюмы (художник Ирэна Белоусова), шляпки, галстуки, рюкзаки, маски, заячьи ушки, поросячьи пятачки, роскошные декорации (Виктор Шилькрот), игра света, музыка, танцы, гитара, аккордеон... Все настолько чудесно, что начинаешь потихоньку думать: ну и что, что от Островского отошли. Зато рядом с прекрасным! Да и мысль о том, что во втором отделении откроется некий тайный смысл всего происходящего, дает умиротворение.
Но во второй части ничего не произошло. Мало того — вся прелесть первой части исчезла, маскарад закончился внезапно, как бал Золушки, и настигла такая скука, что я лично чуть не уснул. Сидевший рядом со мной мальчик лет девяти спросил у своей мамы: «Это другой спектакль?» Мальчик оказался бывалым театралом, судя по замечаниям. Несколько раз он говорил, что актеров не слышно, один раз обратил внимание: актер, игравший Юсова вместо «истинная мать» сказал «истиннЫЙ» мать. Но больше всего — в течение всего спектакля — мальчик недоумевал: «Мама, зачем этот дядька в старом плаще ходит по сцене? Кто он?»
Меня этот вопрос, признаться, тоже мучил. Если в первом отделении на этот персонаж можно было не обращать внимания, то во втором он стал как будто назойливее. А в самом конце спектакля, подхватив речь Жадова (его играет актер Александр Дмитриев), договорил ее за него. Мало того, он запер всех героев за стеклом, и один остался на сцене. Что это означает в режиссерской задумке, я сказать затрудняюсь. Разумеется, мы с мальчиком с самого начала подозревали, что этот дядька в старом плаще — сам Жадов: не то в старости, не то в какой- то своей потайной сущности (то есть его другое «Я»). Но очень уж он казался нам лишним. Даже если режиссеру обязательно хотелось разделить последнюю речь, то можно было, чтобы ее подхватила Полина. И это бы символизировало гармонию и единение, торжество искренней любви и правды. Кстати, Полину играет (и тоже замечательно) актриса Анастасия Мытражик. И возможно, благодаря ее исполнению лирическая линия в постановке затмевает социальную.
Пьеса «Доходное место»
(1856г.) А.Н. Островского — история жизни юноши Василия Жадова, недавнего выпускника Московского университета, и его противостояния устоям. Жадов желает работать и зарабатывать честным трудом, без протекций и взяток. На этой почве ссорится со своим богатым и влиятельным дядей Вышневским. Антипод Жадова — Белогубов, бедный писарь, пытающийся всеми способами «вырваться в люди». Оба сватаются к дочерям вдовы коллежского асессора Кукушкиной — Полине и Юлиньке. Белогубову покровительствует Юсов, старый чиновник, служащий под начальством Вышневского.
После свадьбы Белогубов с Юлинькой разбогатели, добились успеха в обществе. А Жадов с Полиной так и остались честными и бедными.
Под давлением обстоятельств и родных Жадов все-таки решается просить доходного места у своего дяди. Но случай спасает его от позора: раскрываются некоторые обстоятельства, и дяде грозит суд. Таким образом, Жадов сохраняет «за собой дорогое право глядеть всякому в глаза прямо, без стыда, без тайных угрызений, читать и смотреть сатиры и комедии на взяточников и хохотать от чистого сердца, откровенным смехом».
Справка RA: