18+
23.06.2016 Тексты / Авторская колонка

​Бедный, толстый, живой

Текст: Сергей Морозов

Фотография из архива автора

Литературный критик Сергей Морозов об участи современных «толстяков».

Не так давно Роман Сенчин специально для Rara Avis написал колонку о положении современных толстых журналов, Сергей Морозов решил поспорить с основными тезисами.

Бизнес, которого нет

Дискуссия о толстых журналах чем-то напоминает разговор о пенсионерах. Благодатная тема. «Пенсия у них маленькая, как выживают?» Все знают, как и что нужно говорить. Тьма народу пропиарилась. Все призывают спасать. Никто не знает, что делать. Да и нужно ли? Как бы хуже не стало.

Прав Александр Архангельский, это две разные темы — поддержание институциональной значимости журнала и сохранение конкретного издания. Не прав он в другом, — что журналы приходят и уходят, а институт остается. Сейчас все наоборот: институт литературного журнала умер, но подобные издания продолжают существовать.

В принципе, обе проблемы решаемы. Однако на практике, в рамках существующих социальных условий, имеет смысл говорить только о том, как жить дальше отдельным литературным журналам. Потому что возрождение общественной значимости «толстяка» возможно лишь как итог масштабных социальных изменений. В современном российском обществе о реабилитации литературного журнала говорить не приходится. В нем и литература-то в целом не имеет значения.

Журнальная индустрия — сфера бизнеса, поэтому все вопросы должны решаться в этой плоскости. Реклама, продвижение товара, борьба за потребителя, модели распространения — вот какие темы следует обсуждать.

На этом бы дискуссию и закрыть, но разговор о выживании отдельных журналов снова упирается в социальные вопросы. Ведь жизнь в плоскости бизнеса у нас также не налажена.

Поэтому мнение, что журнал — явление некоммерческое, не только выражает нежелание литераторов приноравливаться к рыночной реальности, как могло бы показаться на первый взгляд. Это отражение общей социальной неустроенности. Не к чему приноравливаться. Нормальная коммерция у нас вряд ли возможна. Отважное плавание по рыночным волнам чревато неизбежным крушением. Вся современная Россия — один большой некоммерческий проект, существующий в убыток.

Вопрос о том, по какой дороге идти, для журналов не стоит. Журнал как бизнес-проект нереален, не потому что он имеет аристократическую природу, а члены редколлегии торговать с лотка не приучены, а потому что рынка у нас по большому счету нет.

Договориться с одним человеком — чиновником, или гоняться за потенциальными читателями? Выпросить деньги у состоятельного человека, компании, получить грант или заработать?

Ответ в современной России очевиден. Проще выпросить и договориться. Разве не так поступают все, начиная с банковской сферы и агропромышленного комплекса? Взять у одного человека менее хлопотно, чем рассчитывать на горячий отклик населения и их искреннюю озабоченность судьбами современной российской литературы.

В этих условиях призыв Романа Сенчина читать (и, наверное, покупать) литературные журналы можно оценить как прекраснодушный, лежащий в области здоровой рыночной логики — «но свет узнал и раскупил». Однако такая модель у нас не работает.

Кризис миссии

Без читателя, обычного человека, не имеющего отношения к литературе, того самого, который покупает и почитывает, журнал варится в собственном соку. И с этой точки зрения предложение Сенчина проявить интерес к «толстякам» полезно не только читателям, но и самим литературным журналам. В идеале. Но не на практике.

Прежде чем обращаться к публике, следовало бы сперва задать вопрос: нужны ли современным литературным журналам читатели? В редакциях понимают, что повышенное внимание и увеличение прибыли почти не связаны. Читать и платить — это не одно и то же. Поэтому читатели — это хорошо, но деньги — лучше. Журналам нужен доход, а не читатели. Тем более что денег у этой категории чаще всего нет.

Выбор в пользу чиновника и спонсора очевиден. Читателя еще вырастить надо, с ним возни много, а здесь урожай сжат, увязан в снопы и ссыпан в амбары. Надо только попросить. Кто-нибудь, да даст, деньги ведь не свои.

Не журнал для человека, а человек для журнала.

Конечно, милостыня для одних (господдержка, льготы, строка в бюджете), это оброк для других. Но разве это имеет значение? Так, может быть, даже лучше. Напрямую, без посредников. И вполне соответствует принципу «литературы без читателя», по которому давно уже живет наша словесность. Жить без читателя, но за счет него удобнее. Он не нудит, не навязывает свои вкусы редакции, требуя, не разберешь что, за свою копеечку. Нет, с чиновником, спонсором проще.

Не журнал для человека, а человек для журнала. При нерыночной форме финансирования «толстяка» подобная идеология реализуется в незамутненном виде. Но она присутствует и в колонке Романа Сенчина. Он пишет: «В кризисе виноваты не журналы, а читатели: они попросту ленятся читать».

Искали, искали «кто виноват?», наконец, нашли: читатель — трутень. Опять народ не тот попался, читателя неправильного подсунули. Лентяй, дармоед, не может задницу оторвать от дивана. Но других читателей у нас нет и не будет. Ведь новых никто не воспитывает.

Пользы от упреков в лености мало. Стыд — не дым, глаза не ест. Равно как и от предложений в духе «вот если б каждый из сограждан дал мне по рублю!», которые время от времени озвучивают представители литературных журналов. В них слышится что-то детское — обида, надежда на чудо, на внезапный аттракцион неслыханной щедрости. Но аттракциона не будет. Рубль напрямую от граждан, а не через чиновничье окошечко, надо заработать, а внимание — заслужить.

Живи, не читая

При этом нельзя, конечно, сказать, что утверждение об отсутствии читательского интереса совсем было несправедливо. Люди у нас нелюбопытны, это правда. Но зачем же требовать от обычного человека то, что в самой литературной среде редкость? Своих коллег не читают даже собратья-писатели. Это признает молодая литературная поросль (см. передачу Архангельского из цикла «Тем временем» на канале «Культура» «Осторожно двери открываются: смена поколений в литературе»). Об этом говорят сами сотрудники литературных журналов (см. беседу Андрея Василевского и Марии Галиной, где признается, что поэты еще друг друга читают, а прозаики — нет). Нередко кажется, что и сами издатели, редакторы не читают — такой бред издается.

С призывом Романа Сенчина обратить внимание на литературные журналы в целом трудно не согласиться. Познание — первая добродетель. Но обращать внимание — это одно, а вот читать — совсем другое.

Как человек пишущий, я должен просматривать толстые журналы, но как читатель, не могу отыскать причин для того, чтобы ими всерьез заинтересоваться. Два десятка лет, с начала 90-х, я прожил в полном неведении относительно судьбы литературных изданий, и сейчас, вернувшись, не могу сказать, чтобы я что-то потерял. Не замечаю я там завораживающего разнообразия и многоголосия, о котором говорит Роман Сенчин.

Зачем читать литературные журналы? Просто, чтобы быть в курсе событий? Но события — это скорее из области светской хроники, чем литературы. Вышло двадцать новых рассказов, пять новых повестей и два толстых романа. Ну и что? Есть ли в журналах такие книги, пропустив которые, что-то в жизни потеряешь?

У меня положительного ответа на этот вопрос нет.

Когда шедевры ушли

В нынешних литературных журналах нет ни шедевров, ни нетленок, требующих внимательного повторного прочтения. Произведения крепкие, привлекшие в свое время внимание критиков. Но что из перечисленного списка может быть интересно за пределами аудитории, не превышающей три — пять тысяч человек? Придет гражданин со смены и начнет читать Шишкина и Шарова, Водолазкина и Сахновского, Букшу и Макушинского?

Нынешние литературные журналы имеют тот тираж, который заслуживают.

Роман Сенчин сказал о труде. Да, читать журнал — труд. Но ведь труд бывает как свободный, так и подневольный. Этого подневольного начала в процессе ознакомления с журналами намного больше свободного.

Критический раздел в любом выпуске сегодня притягательнее раздела прозы. Читать о книгах нынче интереснее, чем читать сами романы и рассказы. Откроешь журнальную прозу, и тут же хочется закрыть. Почти каждая повесть или роман — разочарование (столько автор писал, и о чем?), рассказ — вовсе что-то вроде строительной пены для заполнения пустот.

Нас постоянно уверяют, что произведения, опубликованные в журнале, имеют знак качества. «Золотой стандарт», — говорит Александр Архангельский.

Но так ли это на самом деле?

Если роман «Зулейха открывает глаза» Гузель Яхиной, как говорит Роман Сенчин, — это литературное достижение последних лет, то толстые журналы и вовсе не стоит брать в руки. Новеллизация сценария, с картонными персонажами и отчетливым мелодраматическим налетом. Ни мысли, ни истории. По сравнению с книгой Яхиной «Белые одежды» Дудинцева, или «Дети Арбата» Рыбакова — просто вершины мировой словесности. А ведь это произведения того же ряда и почти той же тематики. Достаточно сопоставить их, и сразу понятен уровень современных литературных достижений.

А как оценить с точки зрения «золотого стандарта» рассказы Яхиной, опубликованные в журналах «Нева» и «Октябрь», которые даже она сама признает неумелыми? Понравилось? Но какое же тогда экспертное мнение? Это вкусовщина.

Сергей Чупринин, главный редактор журнала «Знамя», сетует на то, что многие теперь стали писателями. Но не причиной ли тому уровень современной российской, и в особенности журнальной прозы? Открывает читатель журнал, там рассказ или повесть, и думает: «А что, я тоже так могу написать. И даже лучше».

«Толстяки» живы только потому, что издательства немощны

Глядишь, на многие журнальные публикации и размышляешь: «Если таковы итоги отбора, то, может, никакого отбора и вовсе не существует? Или отбирают не то, что нужно?»

За журналами намертво закрепился догмат непогрешимости. Все, что там печатается — вершины. Если не согласны, то это вы что-то в литературе не понимаете.

Может быть, из-за непогрешимости, «золотого стандарта» и нет никакого обсуждения журнальных публикаций. Нетленное не обсуждают, ему поклоняются. Разве можно посягать на святыню? Стоит высказать замечание — и сразу обвинения в хамстве и бескультурье, подозрения в заговоре против великого наследия пушкинской эпохи. Шариков, Смердяков.

«Толстые журналы — моторы литературы» — пишет Роман Сенчин. Наверное, это так. Но только потому, что на безрыбье и рак рыба. «Толстяки» живы только потому, что издательства немощны. Будь последние попроворнее, если бы туда можно было смело, напрямую, нести рукопись, кому бы были нужны журналы?

«Толстяки» отбирают лучшие тексты. А издательства во всем мире, получается, печатают что попало, без разбору? Смешно слышать. Хотя понять можно. Утверждение про отбор для литературных журналов, как соломинка для утопающего.

Хорошо, пусть «толстяки» фильтруют основной массив и находят новых авторов. Но куда они их отбирают? Для кого они их находят? В этих авторах нет потребности ни у издательств, ни у общества. Даже если допустить, что экспертная функция литературного журнала работает, есть ли от нее толк?

Литературный журнал — это тупик. Публикация в нем не ведет к обретению какого-то социального и литературного статуса.

Безысходность как стабильность

В идеале, читатель должен испытывать потребность в «толстяке». Но у нас он нужен только редакции и авторам. Собственно, вся современная литература нужна только тем, кто ею занимается. Издатели, редакторы, авторы — последний ее оплот, читатели в массе своей от нее давно уже отвернулись. Одних отогнали обвинениями в лени и глупости, других — рассуждениями о том, что ненормально, когда люди столько читают. Из дневника литературы для читателя, журнал превратился в отчетный сборник текстов «членов профсоюза».

Но, как говорили когда-то, иного не дано.

Литературный журнал без читателя — это единственное, что может быть на сегодняшний день. Параллельное существование читателя и журнала не является нормальным, но именно оно залог устойчивости положения конкретного литературного издания. Гниение и падение — это длительный процесс в отличие от роста и развития.

Современный литературный журнал обязательно должен прозябать и загибаться. Этот стереотип стал не только неотъемлемой частью бренда, но и гарантией выживания, предлогом для того, чтобы не играть по общим правилам, ссылаясь на бедственное положение.

«Толстяк» должен нищенствовать. В худеющем обществе журнал толстеть не может. Бедной стране — бедная литература.

Все разумное — действительно. А Роман Сенчин раскачивает лодку. Боюсь, если большинство людей узнает о существовании литературных журналов, да еще и прочитает, что там печатается, последним не поздоровится. Потому что люди у нас не только ленивые, но еще и разборчивые. И за словом в карман не полезут.

Другие материалы автора

Сергей Морозов

​Страшно жить!

Сергей Морозов

​Гарри Поттер — детектив

Сергей Морозов

​Реферат эпохи

Сергей Морозов

​Маленький магазинчик Стивена