18+
30.03.2018 Тексты / Авторская колонка

​Уроки Гоголя

Текст: Фазир Муалим

Фотография Олег Грицаенко

Поэт и театральный критик Фазир Муалим о «школьной» постановке Гоголя.

«Итак, тема нашего сегодняшнего урока: Гоголь Николай Васильевич. Задние ряды, чего сидим? Взяли ручки и тетрадки — записываем». С этими словами выходит на сцену женщина с указкой, и по ее строгому виду ясно, что перед нами школьная учительница. И вот она выступает вперед и, прохаживаясь перед сооружением посередине сцены, напоминающим классную доску, начинает свое привычное учительское токование: «Николай Васильевич Гоголь, родоначальник классического реализма родился 20-го марта...» — и говорит, говорит, говорит.

Из-за доски выходит другая строгая дама в очках, по всей вероятности, тоже учительница, потому что, оглядывая зал, как школьную аудиторию, она тут же, ничуть не смущаясь, что предыдущий оратор ещё выступает, начинает свою лекцию словами Белинского: «Скажите, какое впечатление прежде всего производит на вас каждая повесть Гоголя? Не заставляет ли она вас говорить: „Как все это просто, обыкновенно, естественно и верно и, вместе, как оригинально и ново!“».

К этому дуэту присоединяется голос следующей учительницы в очках и с книгой в руке, но мы уже не разберем, о чем она рассказывает. Потому что все трое теперь говорят одновременно — мы только улавливаем отдельные слова и словосочетания: «дружба с Пушкиным», «истинно художественное», «мастер» и так далее, и так далее. Шум нарастает и превращается в абсолютный гул, в котором уже ни слова не разберешь. Как будто перед нами какой-нибудь неугомонный 7-й «Б» или 6-й «А», где сидит 40 учеников, а учительница на минутку вышла за дверь.

И вдруг это трио резко замолкает, как бы устыдившись того, что в желании проявить свою любовь громче других, каждая теряет сам объект своей любви. По крайней мере, такая мысль приходит в голову.

«А давайте обратимся к первоисточнику», — в наступившей тишине всё же робко предлагает одна из учительниц. И они договариваются «оживить» Гоголя, разыграв сцены хотя бы из одной повести «Вечеров на хуторе близ Диканьки».

«Ночь перед Рождеством».

Три учительницы — Антонина Эдуардовна (актриса, она же и режиссер спектакля, Антонина Лебедева), Вера Владимировна (актриса Вера Нагорнова) и Людмила Владимировна (актриса Людмила Кошута) — приступают к приготовлениям школьной самодеятельности.

Правда, можно подумать, что это тайное общество преподавательниц русской литературы, потому что в свой театр они никого не берут (с одним исключением, о котором чуть позже скажу), а играют все роли сами, что называется, своими силами.

По сценарию режиссером школьного спектакля являются все три учительницы, поэтому каждая из них в любой момент может «выйти» из гоголевского текста

«Давайте все вместе в этом зале попробуем создать атмосферу». Создание атмосферы начинается с декораций. К той самой доске, перед которой вся эта школьная суета происходит, креативные учительницы прикрепляют картину зимней деревни, занесенной снегом. С двух сторон к доске приставляют стулья. Нет, как-то казенно получается. Давайте накинем на них вот эти белые холсты — это у нас будут сугробы. А по небу-потолку пустим звезды: от дискотеки светомузыка осталась — включайте ее. Прелесть какая!

Но всё же чего-то не хватает. Ах, да — месяца, из-за которого вся эта чертовщина и началась. Антонина Эдуардовна прикрепляет к холсту на доске желтый картонный месяц, Вера Владимировна озвучивает зимний вьюжный вечер: ш-ш-ш-ш-ш... Людмила Владимировна читает от автора: «Последний день перед Рождеством прошел. Зимняя, ясная ночь наступила. Глянули звезды. Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа».

Представление начинается. Все роли играют три учительницы по литературе.

Однако я буду чувствовать угрызения совести, если у вас сложится мнение о постановке, как о своеобразной читке или самодеятельной игре артисток. Все роли действительно играют три актрисы. Даже больше скажу — они сами озвучивают всякого рода явления и процессы: например, ту же вьюгу или полет черта. Но в постановке присутствует очень любопытная идея — она охвачена рефлексией; сама себя поправляет, выравнивает. Это похоже на то, как поэты в стихах размышляют над тем, как создаются стихи.

И мысли в голове волнуются в отваге,
И рифмы легкие навстречу им бегут,
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге.
Минута — и стихи свободно потекут.



Или другой пример. Вы когда-нибудь строили дом? Я тоже не строил, но видел, как это делается. Сперва возводятся стены и крыша одной комнаты, чтобы в ней можно было жить, если больше негде. Эта комната будет рефлексировать, размышлять над собой: что и как ей лучше сделать, в какую сторону обрастать, чтобы быть уютным домом. Эта комната — режиссер постройки, а иногда ещё образнее — лирическое отступление.

По сценарию режиссером школьного спектакля являются все три учительницы, поэтому каждая из них в любой момент может «выйти» из гоголевского текста, чтобы предложить свою находку, либо напроситься на какую-то роль или отказаться от оной. Такая манера придает гибкости и живого нерва представлению. Так, когда сценарий доходит до первого эпизода с чертом, Вера Владимировна выскакивает из-за доски-ширмы, как отличница из-за парты, и тянет руку: «Это моя роль. Можно я, можно я эту роль буду играть?». Или в другой сцене начальствующая среди трех учительниц Антонина Эдуардовна с недовольством комментирует: «Ну, какая из вас Оксана!».

И вот спектакль идет с этими режиссерскими отступлениями, и уже кажется, что скучновато как-то, чего-то будто не хватает. Но вдруг, когда учительница-актриса, играющая кузнеца Вакулу, признается в любви Оксане, в левом углу сцены, почти в первом ряду зала, раздается громкий мужской смех. Мы все время думали, что это технический работник: он то зажигал звезды на небе, то подносил актрисам предметы реквизита. Но когда Антонина Эдуардовна разразилась грозой над ним: «Вы смеетесь, Виталий Николаевич?! Вот выходите-ка и играйте сами в таком случае. Я вам приказываю как замдиректора по воспитательной части!», — только тут выяснилось, что человек в синем рабочем халате, которого мы принимали за помощника вне сценария, тоже персонаж всего этого действия — школьный трудовик, а теперь и Вакула (актер Виталий Колдаев). Наконец все пазлы сошлись, и ушел какой-то душевный неуют, эмоциональный дискомфорт. И дальше можно получать эстетическое удовольствие, наблюдая, как перед нами разворачиваются знакомый и незнакомый сюжеты в одном спектакле.

Но я призадумался, возможно ли достичь гармонии в искусстве, не сочетая мужскую и женскую энергетики? Я себе очень трудно представляю чисто женский коллектив в искусстве — в том же театре, хотя бы один спектакль, но чтобы он был удачным. Мужской коллектив проще вообразить, да и примеры есть даже в современном театре; но возможно, это связано с тем, что история «мужского» искусства длиннее и накопился опыт. Но у меня другое объяснение, однако распространяться о нем тут я не стану, потому что это может оказаться долгим разговором и уведет в сторону. А мне еще кое-что надо сказать.

Во-первых, заметим какие молодцы авторы, они же и участники, спектакля. «Атмосферу» они создавали минимальными средствами. Одни и те же предметы у них перевоплощались в разные. Музыкальное оформление — в основном не запись, а живое пение. Переодевания — с такой скоростью и частотой (а мы помним, что все роли раскиданы на трех актрис, а актер играет только Вакулу), что в пору подумать, будто сам черт им помогал.

А во-вторых, я хотел обязательно обратить внимание ещё на один момент. Несмотря на предупреждения о запрете на фото, видео и аудиозаписи, я-таки на каждом спектакле включаю диктофон. Да, нарушаю немножечко. А что делать, если dura — lex?! Я слушаю эти записи после, когда пишу отзывы: они восстанавливают эмоции, впечатления и даже мысли. И вот что хочу сказать: в современном театре нечасто услышишь правильную речь. Актеры говорят, как мы говорим на улице или дома, тогда как в идеале они должны произносить слово так, чтобы мы услышали биографию и родословную каждого звука. Как это делали «великие старухи» и старики прошлого театра.

И вот в этом (не государственном, между прочим) маленьком театре звучит такая красивая, четкая, правильная речь, что слушать — одно удовольствие.

А, кстати, я же совсем забыл представить его: театр называется «Оранжевое небо», а спектакль — «Уроки Гоголя».

Другие материалы автора

Фазир Муалим

​«Вишнёвый сад» в Пятигорске

Владимир Березин

​Утраченные надежды

Фазир Муалим

​Горе от ума

Фазир Муалим

​И вдруг минувшим летом