Приятно дерзкой эпиграммой
Взбесить оплошного врага;
Приятно зреть, как он, упрямо
Склонив бодливые рога,
Невольно в зеркало глядится
И узнавать себя стыдится;
Приятней, если он, друзья,
Завоет сдуру: это я!
Еще приятнее в молчанье
Ему готовить честный гроб
И тихо целить в бледный лоб
На благородном расстоянье;
Но отослать его к отцам
Едва ль приятно будет вам.

Александр Пушкин

Итак, выбор собеседника – одна из самых важных составляющих успеха в сетевой баталии. В конце концов, мы договорились, что главная цель жизни тролля – получать удовольствие. Удовольствие он получает от морального превосходства над собеседником. Это чувство складывается и из собственных ощущений и из того, как тролль выглядит со стороны. И грамотный тролль понимает, что толпа наблюдателей, которая незримо присутствуют при сетевой драке – вот его главный адресат.

Когда во дворах моего детства хулиганы (слова «гопники» тогда ещё не придумали) лупили кого-то чужого не в последнюю очередь для того, чтобы сплотить свою банду. Не думаю, что что-то в этом сейчас переменилось. Но в сложных правилах того морального кодекса было бессмысленно мучить какого-нибудь карапуза. Жертва выбиралась хоть по звериным, но всё же эстетическим законам.

Это хорошо понимал царь Иван Васильевич, прозванный Грозным. Он был известный мастер бокса по переписке, и, можно сказать, первый известный русский тролль. Одновременно с ним жил шведский король Юхан III (1537-1592). Он был человек непростой судьбы, низложил своего брата, довольно успешно воевал с Данией и Польшей в Семилетнюю войну. На востоке он с переменным успехом воевал с Россией, пытаясь выйти к Белому морю. 6 января 1573 года Иван Васильевич писал своему шведскому коллеге (это уже второе письмо) так: «А что ты писал к нам лай и дальше хочешь лаем отвечать на наше письмо, так нам, великим государям, к тебе, кроме лая, и писать ничего не стоит, да писать лай не подобает великим госyдаpям; мы же писали к тебе не лай, а правду, а иногда потому так пространно писали, что если тебе не разъяснить, то от тебя и ответа не получишь.

А если ты, взяв собачий рот, захочешь лаять для забавы - так то твой холопский обычай: тебе это честь, а нам, великим госyдаpям, и сноситься с тобой - бесчестие, а лай тебе писать - и того хуже, а перелаживаться с тобой - горше того не бывает на этом свете, а если хочешь перелаиваться, так ты найди себе такого же холопа, какой ты сам холоп, да с ним и пеpелаивайся. Отныне, сколько ты не напишешь лая, мы тебе никакого ответа давать не будем» * — Послания Ивана Грозного // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XVI века. - М. Наука, 1986. С. 143. .

Надо сказать, что ура-патриоты любят эти цитаты, стараясь не читать о происходившем потом. Дело в том, что примерно через две недели произошёл бой близ замка Лоде (на западе нынешней Эстонии). Как пишет Карамзин: «Генерал Акесон разбил отряд наш близ Лоде, взял обоз, пушки и знамена. Ливонские историки пишут, что Шведов было менее двух тысяч, а Россиян 16000, и что сия славная победа, доказав искусство первых, склонила Иоанна к миру. По крайней мере Царь, выслушав донесения своих Воевод и мнение Боярского Совета, написал новое письмо к Шведскому Королю, уже не бранное, но миролюбивое, уведомляя, что Воеводам нашим велено остановить все неприятельские действия до прибытия в Новгород Послов его, ожидаемых с нетерпением для утверждения истинного дружества между обоими Государствами» * — Карамзин Н. История Государства Российского: XII томов в 3-х книгах. Книга 3 – М.: Русский язык, 2003. С. 100. . Так что прежде чем хамить и зарекаться о переписке, нужно увериться в своей силе, чтобы потом не писать следующих писем с некоторым унижением. Гордиться итогами Ливонской войны тоже не приходится – государство в итоге было разорено, северные местности обезлюдели, всё это стало предпосылками Смуты. Иными словами, переписка Грозного со шведским королём - не лучшая реклама образу тролля на троне. Но вот что работает в послании Ивана Васильевича, так это установление и соблюдение дистанции между собой и его собеседниками. Это одна из важных составляющих троллинга.

Нельзя троллить близких людей. Нельзя это делать с коллегами, друзьями и вообще всеми теми людьми, от которых вы зависимы, с которыми предполагаете (или допускаете) иметь в будущем дела или просто встречаться. Более того, не стоит этого делать с незнакомцами, что вдруг окажутся вашими начальниками, тёщей, заглянувшей в Сеть под мужским псевдонимом. Гарантий тут нет, но можно попробовать этого избежать. Ведь перед вами риски открытых площадок по обмену мнениями. Дома, в закрытом кругу, под рюмочку хорошо так крикнуть: «Даёшь проливы и Святую Софию»! Или там: «Смерть пиндосам!» А то и: «Ату голубых!». Но в разомкнутом сообществе обнаружится не просто американец, а натурализованный одноклассник, коллега не главной сексуальной ориентации или любимая женщина-либерал. И тут же, как жирное пятно от курицы, которую уронили баронессе на платье, растечётся неловкость. Вам потом с этим жить – то есть со своей, а, что главнее, чужой памятью об этом эпизоде. Ещё смешнее, если вы обрушите лавину аргументации на мальчика десяти лет. Со стороны это будет выглядеть ужасно. Такой разницы в весе не позволяли себе даже хулиганы моего детства. Да и то: можно затравить какого-нибудь настоящего негодяя, но разве радостно будет, если он повесится?

По этому поводу вам уже дал предостережение великий русский поэт Александр Пушкин, и оно вынесено в эпиграф к этой главе. Нет, ваш удел - половозрелые сограждане, ну и перезрелые - те, кто ещё могут нажимать кнопки на клавиатуре. Это бить старичков нехорошо, а вот троллить вполне допустимо.

Однако сперва нужно произвести некоторое исследование. Неизвестные собеседники для самонадеянного человека могут быть опасны. Многие молодые (не обязательно телом, как раз – наоборот, а – душой) наши сограждане, об этом забывают. Между тем, Сеть – довольно опасное пространство. Вы можете прийти к незнакомому человеку и начать говорить глупости, похлопывать его по плечу, но иногда вместо расслабленных людей вы можете нарваться на толстого тролля, что вцепится в вас мёртвой хваткой и заставит ваши глупости множить, и в итоге насуёт вам причинных приборов в панамку.

То есть можно использовать известные фразы, что вам недосуг продолжать беседу, но обычно тролли тогда кричат: «Слив защитан!» и делают обидные жесты руками. Поверьте мне, так бывает: самодовольный гопник начинает приставать к восьмикласснице в подворотне, а она заламывает обидчику руку и, вынув из розового рюкзачка страпон, засовывает ему в рот. Не знаю, почему, но я сплошь и рядом вижу такие эксперименты с незнакомыми людьми. Моё дело предупредить, а там как знаете.

Кстати, интересно, как устроена отсылка к авторитету в сетевом флейме. Чаще всего это апелляция к личному жизненному опыту и ко мнению своих знакомых. Иногда это собственная биография, превратившаяся в аргумент - подлинная и мнимая.

Действительно, самозванцы всегда лучше знают историю боевых действий, чем их участники. Но и тут есть определённые риски. Неверно думать, что легитимность и значимость твоего статуса в Сети нельзя проверить. Речь идёт не о знаменитостях, а об обычных людях. Сетевое сообщество давно выработало контрольные вопросы, от самых простых до довольно заковыристых.

У писателя Сергея Колбасьева есть такое место в рассказе «Хороший командующий», где он рассказывает о времени Гражданской войны:

«Моряков узнавали очень просто. Прибывшего спрашивали:

— Где плавал?

— На Балтийском море.

— На каком корабле?

Почему-то чаще всего — на „Рюрике“.

— А на гальюне плавал?

Если отвечал — плавал, гнали в пехоту, потому что гальюн — значит уборная» * — Колбасьев С. Хороший командующий // Колбасьев С. Повести и рассказы. – М.: Советский писатель, 1958. С. 436. . Но это первичный отбор, продолжая растопыривать пальцы и надувать щёки, можно нарваться на настоящего специалиста.

Если ты пытаешься говорить от имени научного сообщества, упирая на то, что ты учёный, то от тебя могут потребовать привести список научных трудов. Кстати, учёный, не ставший кандидатом или доктором наук вообще очень уязвим в сетевом флейме. Нет, мы знаем о тысячах купленных диссертаций и о том, что масса докторов наук является форменными идиотами, а их неостепенённые сотрудники - образец вменяемости. И всё же если тебе больше тридцати, а ты не кандидат, то лучше с пафосом не говорить от лица научного сообщества, Академии наук и всего такого.

Довольно неловко опираться на близость к специалистам. Из того, что ты пьёшь пиво в бане с Генеральным конструктором, вовсе не следует, что ты - такой же, как он, специалист. Ты просто пьёшь с ним пиво в бане и транслируешь его мнение (или его байки). Или вовсе сам всё выдумал. Ты можешь спать с фотомоделью, но это не значит, что ты красавец, даже если на тебя падает отблеск её шарма.

Ссылки на близких людей и родственников, признанных специалистами, всё равно хороши только когда это ссылки на их собственные слова. Знания и мудрость автоматически не переходят на человека при простом общении. Более того всякий действительный авторитет не всегда понимает в иной области.

Академик Сахаров был большим физиком, но его план демократического преобразования государства оказался несколько оторван от действительности. Дважды нобелевский лауреат Лайнус Полинг известен как химик, но его теория о животворящей силе витамина С вызывает некоторые сомнения. Математик Фоменко знаменит своей «Новой хронологией», в которой сдвинул все даты на несколько веков, а вовсе не своими математическими успехами. Так что мнение великого актёра о лечении рака равноценно вашему о том мнению. В этом смысле, кстати, очень интересны слова, которые пишут под человеком в телевизоре: «Доктор наук» - это располагает. «Исследователь» - настораживает. Я работал в школе и одно время фрондировал, говоря: «Пишите просто – учитель».

Но кого бы ты ни выбрал в качестве объекта нападения, дорогой начинающий тролль, есть ещё один непременный участник всех сетевых войн. Он всегда хочет вмешаться, но у него редко получается. Об этом надо сказать, но уже в следующий раз.