18+
30.11.2018 Тексты / Авторская колонка

​Островский в Йошкар-Оле

Текст: Фазир Муалим

Фотография: Олег Грицаенко

Поэт и театральный критик Фазир Муалим о трех Островских, увиденных на фестивале «Мост дружбы».

Фестиваль русского театра в Йошкар-Оле уже перешёл свой экватор и потихоньку близится к завершению. В прошлый раз я забыл уточнить, что это международный фестиваль, где участвуют русскоязычные коллективы, работающие в национальных республиках России (Татарстан, Марий Эл, Адыгея) и за её пределами (Германия, Армения, Казахстан) в двуязычной или иной языковой среде. Поэтому вполне логично преобладание на фестивале русской драматургии.

Что и говорить, только один Островский представлен тремя коллективами. Почти классический спектакль Академического русского театра драмы им. Г. Константинова «Аферисты» по пьесе «Свои люди — сочтёмся», авангардная «Снегурочка» в постановке Кинешемского драматического театра имени А.Н. Островского и таинственная, загадочная «Гроза» творческого объединения «ВСЁ».

Пьесу «Свои люди — сочтёмся» (или по первому названию «Банкрот») Владислав Константинов поставил «в лучшем виде, благородным манером», как сказали бы сами герои Островского. Несмотря на то, что в декорациях, костюмах и во всей внешней атрибутике сохранены реалии XIX века, у зрителя создается впечатление, что перед ним разыгрывается современный сюжет. Правда, в конце первого действия звучит песня «Я милого узнаю по походке» в исполнении Гарика Сукачёва (а вы помните, как агрессивно, напористо, яростно, чуть ли не похабно, как будто насилует твой слух, он поёт эту песню). И с этого момента приходит ощущение, что время сместилось. Что случай, когда дети предают своих родителей, или, выражаясь на жаргоне наших дней, раз мы ощущениями перескочили, кидают их — это вполне современная, обыденная история. Чтобы избежать банкротства, купец Самсон Силыч Большов переписывает всё своё имущество на зятя с дочкой, однако все равно попадает в долговую яму, а дети и не собираются вытаскивать его оттуда. «Ведь меня сорок лет в городе-то все знают, сорок лет все в пояс кланялись, а теперь мальчишки пальцами показывают».

Такой страшной, безжалостной, абсолютно эгоистичной Липочки, какая она у артистки Натальи Ложкиной, я ещё не видел

Самсон Силыч в исполнении Дамира Сафиулина — трагический герой, почти король Лир. Правда, без лировских страстей, последующего осознания своих ошибок и смирения. Случись, что жизнь наладится, он снова возьмётся за старое — обманывать посторонних и тиранить домашних. Зато в дочери его сошлись Регана и Гонерилья вместе. Такой страшной, безжалостной, абсолютно эгоистичной Липочки, какая она у артистки Натальи Ложкиной, я ещё не видел. Рядом с ней муж её, бывший приказчик Лазарь (артист Сергей Васин), кажется ангелом. Он и посочувствует, и пожалеет. Пожалеть пожалеет, но денег не уступит ни копейки. Тут мы снова бросаем мостик к нашему времени: Лазарь типичный современный коммерсант — будет пить вашу кровь с улыбкой, закусывая добрыми словами. Он даже издевается изящно и как бы вежливо, когда отказывает в обещанном Сысой Псоичу (артист Антон Типикин) и свахе (артистка Юлия Охотникова).

Иногда кажется, что главным героем спектакля авторы показывают «стаю» приказчиков. Эти пятеро постоянно на сцене; ведут спектакль, подбрасывают реплики, танцуют. По их манере поведения ясно, что они тоже выжидают своего момента: если Лазарю удалось выбраться из приказчиков в купцы, почему бы и им не испытать судьбу. «Эти-то будут пострашнее Лазаря», — предположила одна из критиков после просмотра.

Тут я должен сделать пояснительное отступление в несколько предложений. Дело в том, что каждый фестивальный день заканчивается обсуждением предъявленных работ. В обсуждении участвуют артисты, представители СМИ и, в первую очередь, разумеется, жюри, состоящее из известных критиков и театроведов. Я, конечно, помню, кто и о чём говорил. Так мне кажется. Но ведь могу и ошибаться. Поэтому во избежание неловких ситуаций, когда слова одного критика приписываешь другому или, чего хуже, неточно передаешь чью-то мысль (а они все люди с чёткими убеждениями), я позволю себе сохранить их имена инкогнито. Итак, одна из критиков сказала: «Эти-то могут оказаться страшнее Лазаря». А другая заметила, что единственный положительный персонаж в пьесе — это жена Большова Аграфена Кондратьевна (заслуженная артистка РМЭ Евгения Москаленко). Так оно и есть. Отчаяние бедной женщины вылилось в бунт против несправедливости: «Да я прокляну тебя на всех соборах!».

Другая печальная по сути, но весёлая по форме, история случилась на сцене АРТД в рамках фестиваля в спектакле заслуженного артиста России Александра Огарева «Снегурочка». Говорят, что эту пьесу Островского мало кто читал, но все, мол, смотрели советскую сказку под тем же названием. Я не смотрел. Зато часто слушал аудиозаписи Малого театра 1950-х годов с Констанцией Роек и Татьяной Еремеевой в роли Снегурочки (две разные постановки). Помня сюжет, ожидал чего-то с элементами сверхъестественного, когда узнал, что предстоит увидеть нечто необычное. Все оказалось иначе. Эксперименты коснулись, можно сказать, объяли пьесу, но, на мой взгляд, как-то упростили смыслы и усложнили ее форму. Действие сказки, хотя и происходит в стране берендеев в доисторическое время, однако формально вся внешняя атрибутика и декорации — из советских шестидесятых годов. Патефон, каток, школьные портфели, радио, «Сельский час», Майя Кристалинская и так далее, и так далее (художник-постановщик Ася Скорик). У кого-то из критиков возникло предположение, что перед нами последние сталинские годы, время перед Оттепелью. В таком случае получалась философская сказка с глубоким и противоречивым, как в жизни и бывает, смыслом: человек не выдерживает оттепели, погибает. Особенно, если он взращен в морозе и привык к нему. Но эта интерпретация разбивается о декорации и музыкальный ряд: там все советские годы перемешаны. В конце концов, смиряешься с тем, что не всё, что делается на свете, имеет тайное, глубокое подполье. Иногда пьесы ставятся на сцене просто ради удовольствия, что называется, «пойдём в лужок да заведём кружок». Но с другой стороны, чуть было не забыл сказать, этот спектакль вошел в лонг-лист «Золотой маски». Так что перед нами серьёзная театральная работа.

И третья пьеса Островского, попавшая на фестиваль — «Гроза». Я не обожаю это произведение; мне оно всегда казалось скучным, медленным и мрачным. Однако постановка Сергея Васина, актёра АРТД (это его пятая режиссёрская работа), сразу же, как поднимается занавес, интригует. Выходит, нет, вылетает вся в чёрном, с большим крестом на груди Феклуша (это мы понимаем по тексту) и произносит свои знаменитые и любимые всеми слова. По крайней мере, я её очень люблю, эту странницу — с тех пор, как услышал в записи исполнение роли Еленой Митрофановной Шатровой. Она не произносит, а поёт: «Бла-алепие, милая, бла-алепие! Красота дивная!».

Но Феклуша Натальи Ложкиной совсем другая, не из этого мира, пророчествующая или даже «каркающая» ворона. Вылетает на середину и — то ли колдует, то ли отчитывается перед кем-то из высшей иерархии: «Последние времена, матушка Марфа Игнатьевна, последние, по всем приметам последние...». Договаривает и так же резко, как вошла, уходит со сцены. Начинается действо. Но в твоём сознании уже засела мысль: это было неспроста, что-нибудь да значит. Тем более что те же самые слова, но разбитые на диалог, повторятся в начале второго действия, когда они по сюжету и должны звучать.

Странного, часто таинственного, в постановке больше, чем достаточно. Варвара (актриса Екатерина Казанцева), почему-то похожая на цыганку с распущенными вьющимися черными волосами — опять же, кто-то из критиков заметил, что она бес, искушающий Катерину, подталкивающий к падению.

....такого нескучного, невторостепенного Кулагина не видел никогда

Борис (Дмитрий Шишмаков) и Тихон (Антон Типикин) не сильно отличаются друг от друга — ни внешностью, ни поведением. Тихон даже немного притягательней — хотя бы потому, что он любит Катерину (актриса Марина Созонова). Тогда встаёт вопрос: почему она бежит от Тихона к Борису? Ответ очевидный — Борис тут не при чем, просто она пытается убежать от Кабанихи (актриса Юлия Охотникова).

На самом деле я не сильно серьёзно отнесся к этой «Грозе», но сейчас, когда сел писать о ней, начинаю вспоминать и возникают в голове ассоциации, метафоры, образы, склоняющие к мистическому толкованию. Я вдруг подумал, что этот сюжет вовсе не о людях — он об энергиях разной плотности, дочеловеческих субстанциях. О некоем условно подземном мире. Кстати, молния, вырезанная из дерева и прибитая высоко над сценой, напоминает корни — потому и складывается ощущение подземного мира, над которым растут деревья, а молнии их корни. В это подземелье с плотной энергией каким-то образом попала струя тонкой энергии. Вот и весь конфликт. Энергия никуда не девается — поэтому Катерина у Сергея Васина не умирает.

Ещё об одной актерской работе, хотя бы в трех предложениях, хочу сказать. Заслуженный артист РФ Юрий Синьковской играет в «Грозе» Кулагина — я такого живого, такого нескучного, невторостепенного Кулагина не видел никогда. Посмотрев этого же артиста в любом другом спектакле, можно предположить, что он обладает способностью каждую роль превратить в параллельную главную. Это хорошее качество не только для артиста, но и вообще для человека. Потому что если выстроится условная иерархия, где каждый станет главным, то все конфликты сами собой растворятся, растают, как Снегурочка весной.

Другие материалы автора

Фазир Муалим

​«Горячее сердце» Перегудова

Фазир Муалим

​«Преступление и наказание» в Моссовете

Фазир Муалим

​На всякого мудреца довольно простоты

Фазир Муалим

​Театр эпохи авангарда