Радио мертвых голосов и ресницы китов
Текст: Александр Чанцев
Обложка Cunningham M. Land’s End: A Walk Through Provincetown. — UK: Vintage, 2004. — 176 p.
О непереведенной книге Майкла Каннингема рассказывает ведущий обозреватель Rara Avis Александр Чанцев.
Жаль, что у наших переводчиков-издателей не дошли руки до этой книги Майкла Каннингема, автора «Дома на краю света», «Часов» и «Избранных дней». Потому что больше всего «Край земли» напоминает нежную акварель осеннего одинокого пляжа работы озорника Бердслея.
Интересно узнать, как Каннингем решил написать эту книгу — небольшую, не хитовую, в каком-то высоком смысле даже не обязательную. Явно не по заказу мэрии Провинстауна. Сам он в предисловии рассказывает — как нашел вечером на пляже чашку. Целую — благо она была из пластика. С каким-то рисунком, совершенно обычную домашнюю, примерно из 70-х. Но зачем-то сохраненную в глубинах вод и времени океаном. Весь пролог — эта зарисовка без комментариев.
И когда дальше по тексту встречаются описания то частей тела выброшенной океаном на берег детской игрушки, то соляных болот, то пустых консервных банок, то опустевших улиц и закрытых в не-сезон магазинов, — понимаешь что-то о взгляде автора, близком к японскому с его ваби-саби, наслаждением от красоты печальной, обреченной, негармоничной (чашка для чайного действа должна быть не идеально симметричной поверхности, скол ценен своей историей и семантикой). «I tended to become irritable toward the end of October, when one supernal day after another seemed to imply that the only reasonable human act was to abandon your foolish errands and plans, go outside and fall to your knees». Увядающая красота октября так прекрасна, что он не может даже собраться и толком поработать, гуляет один вечерами по пустому (туристы разбежались) городу и наблюдает, наблюдает. «I found myself looking forward to the relative drear of November, when the light whitened and the streets became papered with dead leaves; when cans and shopping bags looked like simple trash again. At least by November I could get some work done».
Не стоит — или все же стоит? — подозревать Каннингема в полной импрессионистичности. Сложнее скорее перечислить, из скольких жанровых ниток и стилевых заплат ткется этот пэчворк. Ведь тут и чуть биографии: Каннингем впервые попал сюда по писательскому гранту, еще почти и не начинающим («даже моя мама не сочла бы меня достигшим какого-либо успеха») — и после одиноких бесплодных ночей над чистым листом дал себе зарок — «никогда не селиться в городах меньше чем с миллионом населения». Но потом не только полюбил городок (как так получилось? «А почему мы влюбляемся в города или людей, объекты или идеи? Литература за 3000 лет своего существования даже не подступилась толком к ответу на этот вопрос»), но и встретил здесь свою любовь Кенни, они вместе уже 15 лет, выбираются при первой возможности, даже купили дом.
...настоящий практический путеводитель
Здесь и история первых поселенцев, и травелог по соседним островам, землям и тем же болотам и пляжам. Рассказ обо всех достопримечательностях — этот продуктовый ему сильно не нравится (построили там, где был песок, птицы и место встречи геев после дискотек), а этот книжный мужественно не закрывается и на зиму. Да, настоящий практический путеводитель — вот два места, куда можно зайти в туалет, ничего за это не покупая.
Имеется — и все это, заметьте, перемежается, будто автор ведет тебя в любимое дальнее кафе, покажет по дороге еще дом и лучший вид на океан, а по дороге будет болтать и рассказывать — и история живших тут. Теннеси Уильямс и Марк Ротко, Юджин О'Нил и Роберт Мазервелл. Юджин О'Нил с Дос Пассосом и многими другими образовали целую художественную колонию, Provincetown Players — этакие либертины, романы, измены, алкоголь и постановка пьес прямо на террасе, с видом на море (зрители смотрели из комнаты). Нет, городок не может похвастаться (хотя бы потому, что сообщение тут паромное, не все доберутся) длинным списком живших тут селебритиз, но — они действительно интересны. Вот Генри Торо, Норман Мейлер, или изобретатель радио Маркони, уверенный, что он может общаться не только с людьми на другом берегу океана, но и услышит голоса умерших, ведь они остаются с нами: «Marconi sat day after day and night after night, convinced that he could communicate not only with those living on other continents but with the dead as well. He thought sound waves do not vanish over time; he believed he could find a way to hear the cries of men on ships sunk long ago, the voices of children whose own children were ancient by then, the musket reports of Columbus's men...».
Есть тут и соцстат очерк населения города — благо оно очень picturesqueи того заслуживает, будучи «иной, улучшенной версией мира». Давно облюбованный LGBT-сообществом, П-таун, как его называют накоротке, не только имеет тройной пляж (для геев, лесбиянок и для стрейт), но и никого не удивит гей-парой с усыновленным перуанским ребенком. Большая часть недвижимости и бизнеса принадлежит гомосексуалам, они — большинство (меньшинство в настоящий момент — пуэрториканские гастарбайтеры). Работающий где-то в офисе ночью станет drag queen в парике Мэрилин Монро, подающий тебе кофе официант вечером на великосветском приеме будет усажен рядом с тобой — обычное дело, давно привычно.
Каннингем описывает и тех, кого можно счесть фрикам и городскими сумасшедшими даже на этом пестром фоне («к человеку пришла песня, он решил поделиться ею и запел посреди мостовой»). Рассказывает и настоящие человеческие истории жителей. Вот странного и милого мужчины — он всех был готов поселить у себя, всем готовил что-нибудь необычное (Майклу подарил торт, по периметру которого пустил золотых рыбок в трубке), со всеми дружил. Но и его скосил СПИД с лейкемией в придачу. Каннингем отменил интервью, чтобы быть с ним в больнице в его последние дни — и его друзья решили сами обмыть его тело. А потом долго думали, где лучше развеять его прах — выбрали те самые соляные болота у дальнего пляжа. Каннингем до сих пор приходит туда и сооружает ему маленькие постаменты из песка, те, что скоро снесет ветер, унесет вода.
И все это перемежается стихами поэтов, написанных в или по мотивам П-города. «Long Point Light»