18+
27.04.2021 Тексты / Рецензии

Последние амазонки на планете

Текст: Татьяна Золочевская

Фотография: Предоставлена фестивалем ФАНК

О том, почему стоит смотреть докфильм об актуальных художницах «Тело истины» — обозреватель Rara Avis Татьяна Золочевская.

Весь апрель на разных площадках Москвы крутят немецкое документальное кино ФАНК. Три специально отобранные полнометражные картины: «Откуда берутся деньги», «Тело истины» и «Незаконный фильм» можно увидеть в рамках Года Германии в России. И если две из них более понятны: в одном фильме — режиссер Кармен Лосманн настойчиво и иронично пытается докопаться до сути экономических проблем, в другом — режиссеры Мартин Бэр и Клаус Вишман исследуют новую технологическую реальность с переизбытком фотографических снимков, то третья картина выглядит рядом с ними белой вороной. В ней режиссер Эвелин Шельс изучает психологию творчества, ключом к которой становится женское тело.

В первых кадрах каждая из четврех героинь картины «Тело истины» (2019, Германия, Швейцария, Израиль) выходит к большой воде. Мы видим проплывающий мимо корабль, жужжащий в небе вертолет, ряд аккуратных заграничных домиков на том берегу. Бурлит вода за кормой катера, женщина с длинными волосами смотрит вдаль. И вдруг обнаженная девушка (та же героиня, но много лет назад) обводит лезвием нарисованную на животе звезду, которая сочится кровью.

«Разум можем врать, он часто врет, но тело врать не может», — говорит Марина Абрамович, как будто комментируя свой перформанс семидесятых годов. Ее слова — эпиграф к фильму, созданному на перекрестье судьбы, истории и искусства. Образ реки задает измерение времени, неостановимого, увлекающего за собой. Образ воды — женский образ. «Тело истины» — фильм о подвижной женской природе, телесности, ставшей арт-объектом.

Однажды в Париже, режиссер картины Эвелин Шельс увидела авангардное выступление танцовщиц, испытывающих возможности тела через боль. Ей стало интересно, существует ли подобное в сфере визуальных искусств. Поиски и исследования привели ее к художницам, превращающим тело в произведение, говорящее о личных травмах в контексте времени. Так Марина Абрамович, Сигалит Ландау, Катарина Сивердинг, Ширин Нешат — уроженки Сербии, Израиля, Германии и Ирана стали киногероинями.

Марина Абрамович. Кадр из к/ф «Тело истины» / фотография предоставлена фестивалем ФАНК.

Воздавая должное женской хрупкости, они используют тело для собственных высказываний. Травмы, сопровождающие их жизнь — в силу тех или иных причин — стали триггером для творчества. Марина Абрамович, дочь югославских партизан-коммунистов, испытавшая в детстве тотальный контроль и жестокость родителей, изживает страхи в неоднозначных перформансах. Четыре часа крика, шесть часов движения без остановки, сжигание волос и ногтей в горящей на полу звезде. «Всю свою жизнь я пыталась превратить боль своего прошлого в нечто позитивное. Благодаря тому, что я рассказывала свои истории всему миру, я создавала собственную биографию, и каждой мог спроецировать на нее свою историю. А я стала свободна», — говорит она.

Каждая из художниц, превращая свое или чужое тело в предмет искусства, раздвигает границы нормы. Исцеляя себя в процессе творчества, порой провокативном, они даже вселяют надежду.

Сигалит Ландау выросла на севере Иерусалима, за колючей проволокой, отделяющей дом от арабской деревушки. Ее родители выжили в концлагере, а факт рождения Сигалит стал утешением родне, пострадавшей от Холокоста. В одной из ее работ спираль из арбузов, некоторые из которых зияют красным нутром, медленно раскручивается в лазурных водах Мертвого моря. Лежащая среди них художница двигается по кругу и соскальзывает вместе с арбузной нитью в море. А вот она же, изживая детские травмы, крутит хула-хуп из колючей проволоки, оставляющий кровавые следы на талии. В другом перформансе груда обуви, символизирующая Аушвиц и погибших родных, вросла в соль и белесой пластинкой крутится на воде.

Сигалит Ландау. Кадр из к/ф «Тело истины» / фотография предоставлена фестивалем ФАНК.

История Ширин Нешат — история эмигрантки, вынужденной из-за исламской революции уехать из Ирана в Штаты. Дихотомия общества, знакомая ей с детства, где в одной части города женщины носили паранджу, а в другой — короткие юбки, навсегда врезалась в память. Вернувшись на родину через двенадцать лет, она застала Иран другим. Справиться с шоком помогло искусство, сделавшее ее сильнее. В одной из работ Нешат показала, как разные правительства превращают тело женщины в поле битвы идеологий. Расписывая персидской вязью черно-белые фотографии, она выбирает противоположные по смыслу слова, наносит их тушью на лица и руки. В работе Malala (2018) ищет для самой фотографируемой девушки на планете, лауреата Нобелевской премии мира что-то новое, величественное в простой позе, пытаясь уловить дух личности. Женскую уязвимость выдают глаза — источник силы.

Катарина Сивердинг, тоже фотограф, попавшая под влияние левого протестного движения 1960-х. «Я верю, что голова отражает нашу внутреннюю жизнь, поэтому в своих работах всегда обращаю внимание на голову и лицо». Художница не калечит свое тело, но ставит знак равенства между происходящим с телом человека и телом всего общества. Катарина родилась во время Второй мировой войны в Праге, где ее отец работал врачом. По окончании боевых действий, семья вернулась в Германию, проехав через многочисленные концентрационные лагеря. Именно поэтому для нее важна тема миграции, судьбы беженцев. Став художницей, она ощутила ответственность за то, что человечество делает с планетой, задавая себе вопрос: могу ли я что-то сделать? Ее сорок работ, напечатанные как крупные плакаты, на целый год украсят фасады домов одного из немецких городов, протянувшись по улице на двести метров.

Катарина Сивердинг. Кадр из к/ф «Тело истины» / фотография предоставлена фестивалем ФАНК.

Идея снять подобное кино о художницах не встретила понимания, семь лет режиссер Эвелин Шельс не могла найти средств. Извиняясь в очередной раз по поводу переноса, она услышала от Марины Абрамович: «Для меня любое „нет“ — это только начало. „Нет“ означает, что мы собираемся с силами и идем в бой». Истории всех четырех художниц спровоцированы внешними обстоятельствами: войной и миграцией. Однако у каждой своя боль и способ ее преодоления. Поле картины превращается для них в убежище, но убежище, открытое всему миру. Способность найти нетривильный выход, прислушавшись к себе, и художественно высказаться через телесность удивляет даже в рамках современного искусства.

Авторский голос не проявлен вербально, но разлит между строк: в прямой речи героинь, отборе работ, хорошо структурированном материале, специально написанной, ритмичной музыке. Странным образом, осознавая различия в судьбах художниц, к концу фильма их образы сливаются в один. Такой обобщенный образ женской смелости и солидарности. Эти четыре женщины не ждут готовых рецептов, утешений, терапии. Их бунтарский дух и творческий подход к тому, что с ними произошло, как мне кажется, и скрывают то самое «тело истины».

Плотный поток архивных и современных фотографий, фрагментов видео, интервью — документальное немецкое кино, по выражению одного из экспертов, несется на зрителя как «безумный поезд», способный сбить с ног потоком новой информации.

В конце фильма Ширин Нешат приезжает в гости к Марине Абрамович. Как оказалось, они дружат. Поболтав о перестановке в квартире и вязании, говорят о женской силе и уязвимости, которая позволяет работать со зрителем. Марина называет Ширин «последней амазонкой на планете», и в конце фильма обе плывут куда-то на катере по бурлящей воде.

Фестиваль актуального научного кино ФАНК

существует с 2015 года и проводится в шестой раз. Изначально проходил на площадке Политехнического музея и назывался «360 градусов». Цель ФАНК — просветительская. С 1 по 30 апреля немецкие документальные ленты «Тело истины», «Откуда берутся деньги» и «Незаконный фильм» показывают бесплатно на более чем двадцати площадках Москвы и в двухстах городах России.

Справка RA:

Читать дальше

.

Другие материалы автора

Татьяна Золочевская

​«Плохая идея» для Астрид Линдгрен

Татьяна Золочевская

​Андрей Битов: История с географией

Татьяна Золочевская

​«Цирк — это не только тройное сальто назад»

Татьяна Золочевская

Человек-остров