18+
08.03.2018 Тексты / Рецензии

​Жизнь в пальто

Текст: Вера Бройде

Иллюстрация предоставлена ИД «Поляндрия»

О мечтах, овсянках и одном стеснительном мальчике с крыльями. Обозреватель Rara Avis Вера Бройде о книжке-картинке Тома Персиваля.

Расправив крылья, выгнув спину, поджав коротенькие лапки и страшно выпучив глаза, они ныряют в облака и несколько минут полощут в них слежавшиеся перья. Потом выныривают резко — одна, другая, третья — и быстро выстроившись в клин, уже как будто не спеша парят над городом надежд в лимонно-жёлтом свете улыбчивого солнца. И нам, стоящим на ногах, задравшим головы, прикованным к земле, конечно, кажется, что птицам повезло. Отсюда они выглядят счастливыми, расслабленно-довольными, красивыми. Но так ли это? Нет, вообще-то. Спросите орнитолога — он скажет, что полёт овсянки, к примеру, длится целый день, в течение которого бедняжка тратит все резервы, а кряква дышит в семь раз чаще, когда летит, а не сидит. Чем меньше птичка, тем труднее ей сражаться с силой ветра, сбивающего с курса, который ей подсказывает сердце. Нам тоже сердце что-то шепчет, невнятно намекает, тихонечко советует... Как будто бы велит вести себя иначе — не так, как остальные, которым, очевидно, не понравится, что кто-то вздумал выделяться. Однако слушать голос сердца, когда живёшь в таком «нормальном» обществе, где в воздухе витают сплошь замечательно-нормальные идеи, — не очень-то легко. Вообще-то, это так же сложно, как и лететь без перерыва, подобно маленькой овсянке. И мальчик Норман, в чьей «нормальности» никто и никогда не сомневался, на собственном примере однажды в этом убедился.

Иллюстрация предоставлена ИД «Поляндрия»


В истории, которую придумал, нарисовал и рассказал британский иллюстратор и автор детских книг Том Персиваль, эта ошибочно привычная, до ужаса «нормальная» и беспощадно будничная правда доведена до совершенства, до крайности, до уровня метафоры — как правило, несбыточной, а тут вдруг претворённой в жизнь мечты. Хотя, признаться, Норман и не думал, и не мечтал о том, чтобы взлететь. Но так уж получилось: два изумительных крыла, покрытых синими, зелёными, оранжевыми, розовыми перьями, без спроса, без предупреждения вдруг просто выросли, и всё. Конечно, это было ненормально, но разве мог он что-нибудь поделать? Пожалуй, только их опробовать немного: совсем недолго, до того момента, как мама позовёт на ужин.

Персиваль Т. (Не)обыкновенный Норман. / Пер. с англ.: А. Ремез. — СПб.: Поляндрия Принт, 2018. — 32 с.


Зажмурившись от радости, как рыжий-рыжий кот, подставивший курносый нос лучам такого ласкового солнца, он поднимался выше, выше, ещё немного выше и ещё — до белой полосы, как будто проведённой по небу гигантским восковым мелком, а не английским пассажирским самолётом. Оттуда его домик и папина машина, и мамин садик, и качели, и детская площадка, и трубы, и бассейн казались крошечными кубиками «Лего», с которыми играл какой-то очень правильный ребёнок. И Норман любовался открывшейся ему картиной. И наслаждался этим сказочным полётом. И думал, что, наверное, не чувствовал себя ни разу в жизни так необычно — необычно хорошо! Но тут раздался мамин голос: она звала его на ужин. И серая, как их палас в прихожей, обыкновенная реальность спустилась вместе с Норманом на землю: проникла в дом, чуть сдвинув брови, наморщив лоб и потемнев — точь-в-точь как небо за окном. А крылья? Крылья Норман спрятал под пальто, чтобы никто не усомнился в его полнейшей, совершеннейшей нормальности. Отныне это старое пальто — большое, неудобное и толстое — должно было его оберегать от всевозможных «странных» взглядов: ну, знаете, таких неодобрительных и долгих, не то завистливых, не то враждебных, колючих и холодных. Уж лучше жариться в пальто — за кухонным столом и в душной ванной, в своей кровати и на празднике у друга — чем мучиться из-за таких вот взглядов, нападок и вопросов, дурацких шуточек, ухмылок... Кто знает, что случится, скажи он людям правду об этих самых крыльях?! Никто. Никто не знает. А Норман и подавно. В конце концов, он же ведь маленький, как птичка. Вы помните? Чем меньше птичка, тем труднее ей сражаться...

Иллюстрация предоставлена ИД «Поляндрия»
1 2

Беда, однако, заключалась в том, что жизнь в пальто была невыносимой: как будто кто-то взял и высосал весь сок из этой жизни. И плеск воды в бассейне, и торт на день рождения, и смех друзей в саду лишились прежних красок, поблекли, потускнели. Ещё недавно мокрый звук казался изумрудным. А торт был карамельным с малиновой глазурью и мятным шоколадом. А смех звенел, искрился чем-то ярко-синим, как море в ясную погоду. Том Персиваль нарисовал их чёрно-белыми — как если бы смотрел на всё глазами Нормана. А Норман — он сидел теперь за домом, в своём потрёпанном пальто, как героиня маленькой поэмы Гумилёва, не верившая в то, что где-то там, в далёкой дали, по берегу гуляет изысканный жираф. И тут, внезапно, этот мальчик увидел в небе стаи птиц: сиреневых и золотых, бордовых и нефритово-зелёных, — таких красивых и свободных, счастливых, как и он тогда, когда парил впервые в жизни. На следующей странице он расстегнул тяжёлое пальто и с нежным шелестом расправил свои крылья, взглянул на улыбнувшихся родителей и с лёгким сердцем полетел. А снизу на него во все глаза смотрели взволнованные дети. И кое-кто стоял в пальто, которое ему совсем не подходило. А небо лишь того и ждало, чтобы его заполнили летающие птицы: овсянки, ласточки, синицы, перепёлки, ворóны, норманы и кряквы.

Иллюстрация предоставлена ИД «Поляндрия»
1 2

О том, что значит быть «нормальным» и нужно ли стремиться стать таким. О том, кто прячется от мира и самого себя в пальто. О том, какие только ни бывают крылья и как же это весело — летать! О нескольких вещах, которые умеют сделать нас счастливыми. И об одной, которая мешает нам мечтать... Немыслимо, как всё это могло свободно уместиться в короткой детской книге, где роли исполняют иллюстрации, а слов не так уж много. Но так порой бывает: не слишком часто, если честно, пожалуй, даже редко, — как вдруг встречается писатель, способный рассказать о чём-то важном, о чём-то очень взрослом и в то же время детском, о чём-то не всегда понятном, но очень-очень близком, о чём-то радостном и в то же время грустном, о чём-то интересном, о чём-то очень нужном.

Другие материалы автора

Вера Бройде

​Будить или не будить?

Вера Бройде

Александр Пиперски: «Вежливость — в выборе местоимений»

Вера Бройде

​Всего один вопрос

Вера Бройде

​Ее война