Рождество в поттериане
Текст: Сергей Ким
Фотография: с сайта kinopoisk.ru
Обозреватель Rara Avis Сергей Ким о Рождестве в Хогвартсе.
«Праздник к нам приходит, праздник к нам приходит», — звучит в голове, и светящийся грузовик, везущий известный напиток, несется по снежной дороге и предвещает грядущее зимнее веселье. Когда он доедет, праздник придет, вопрос только, какой именно. Если для нас — Новый год, то в оригинальной версии рекламы речь идет, конечно, о Рождестве. И интересно наблюдать, как отдельные элементы рождественской символики вот так, посредством популярной культуры, переносятся на традиционные новогодние ритуалы. Например, индейка вместо привычного оливье. Или Дед Мороз, который все чаще появляется в одежде Санта-Клауса: без посоха, в более скромном костюме (а не в традиционной шубе), с широким черным поясом и в ночном колпаке с помпоном. На новогодних ярмарках можно увидеть имбирные пряники, рождественские носки, венки из омелы, горячий глинтвейн — Рождество становится роднее и роднее. Тому причиной сильные визуальные образы, транслируемые западной массовой культурой, преимущественно в кино и рекламе. Качественных рождественских фильмов и рекламных роликов (которые становятся лучшими образцами попкультуры) очень много — и все это на фоне, кажется, довольно неубедительных современных попыток реанимировать советский новогодний миф или создать новый. И не то чтобы Новый год терял свои позиции, уступая зимнее главенство Рождеству, но какая-то диффузия, думается, все же происходит. А фильмы и книги о Гарри Поттере играют в этом процессе не последнюю роль. О них мы и поговорим.
Первый фильм серии — «Гарри Поттер и философский камень» — вышел в 2001 году, и песня Christmas in Hogwarts композитора Джона Уильямса, автора множества киношлягеров, мгновенно встроилась в рождественскую традицию, расположившись где-то между музыкой из «Щелкунчика» и песнями Синатры. А кадры с заснеженным замком, белой совой, теплой гостиной Гриффиндора с камином и горой подарков, большим залом, украшенным 12 елями, и столами, ломящимися от еды, вошли в набор устойчивых рождественских образов. Да и сам Дамблдор чем не Санта-Клаус? Хотя внешне, кстати, он больше смахивает на Деда Мороза, но функция его от этого не меняется: на первое Рождество он отправляет Гарри мантию-невидимку, один из «Даров смерти» и ценнейший артефакт в волшебном мире.
Рождество в книгах поттерианы почти всегда выпадает на середину повествования
Важность первого фильма объясняется несколькими причинами: во-первых, именно в нем Рождество в Хогвартсе самое беззаботное и счастливое, впоследствии атмосфера будет становиться мрачнее и мрачнее, сказываясь и на уменьшении праздничного энтузиазма. Во-вторых, Крис Коламбус снял почти диснеевскую сказку (дальше стилистика фильмов меняется), а какая сказка без красивого праздника? Тем более у этого режиссера уже был опыт работы с рождественской темой: к 2001 году за его плечами две части фильма «Один дома» (тоже значительные рождественские кинотексты вновь с музыкой Уильямса), комедия «Подарок на Рождество» (выступил как продюсер) и сценарии двух кинолент «Гремлины». То есть Коламбуса по праву можно назвать рождественским режиссером, и, возможно, поэтому акцент на празднике больше ощутим в его первых двух картинах о Гарри Поттере (только в них, кстати, и звучит песня Christmas in Hogwarts). Позднее ни Куарону, режиссеру третьего фильма, ни Ньюэллу — четвертого, ни Йейтсу, снявшему остальные части, праздник не будет так важен сам по себе.
Рождество в книгах поттерианы почти всегда выпадает на середину повествования. Конечно, можно сказать, что сюжет разворачивается в пределах учебного года и поэтому даже хронологически оно располагается в центре композиции. Это будет правдой, но не полной. Верно также и то, что каждый рождественский микросюжет можно прочитать как идейную сердцевину книги. В «Философском камне» на Рождество Гарри размышляет о своем желании обрести семью, и в целом первая книга про то, как сирота мечтает о доме и находит его (кстати, это напоминает упомянутые фильмы «Один дома», когда ребенок обретает «потерянную» семью). В «Тайной комнате» в рождественское время, чтоб разузнать нужную информацию, юные герои превращаются в других людей, и можно подумать, будто вся эта книга о человеческих превращениях. О том, что в людях, которых мы видим каждый день, иногда происходят такие серьезные и незаметные для нас превращения, способные в конечном счете привести к трагедии, и поэтому нужно внимательнее вглядываться в окружающих и близких. Так было с Джинни Уизли, одержимой злым духом из дневника Тома Реддла.
Фотография с сайта kinopoisk.ru
В четвертой книге на Рождество выпадает бал и, соответственно, приглашения, танцы, первые неловкие влюбленности и разочарования, и книга, в сущности, тоже про взросление. В ней Гарри и Рон начинают осознавать, что Гермиона — привлекательная девушка, которая может нравиться и в которую можно влюбиться.
В «Ордене феникса» на протяжении всего учебного года Гарри и Дамблдор, объявившие о возвращении Волан-де-Морта, подвергаются остракизму со стороны волшебного мира. Они говорят неудобную правду, за что преследуются Министерством магии, бичуются конъюнктурной прессой и, соответственно, легковерным плебсом (даже как-то неловко в этом месте кивать и подмигивать). На зимних каникулах эта проблема переворачивается и воспроизводится в масштабе одного дома (Гарри уже сам избегает друзей), но разрешается в итоге счастливо. Как видим, важные идеи спрессовываются и помещаются Роулинг в рождественское время.
Помимо вот такой особенности рождественского топоса, не остается в стороне и главная функция праздника — дарение подарков, — поэтому Гарри на Рождество часто получает магические предметы от волшебных помощников, а также обретает навыки, необходимые для финальной схватки со злодеем. Именно в зимние праздники он обретает мантию-невидимку, метлу «Молнию», «Карту мародеров», меч Годрика Гриффиндора в последней книге и многое другое.
Как уже было сказано, Рождество первого учебного года наиболее примечательно, так как именно тогда Гарри понимает, почему оно всеми так любимо. Рождество, как известно, праздник семейный. У Гарри же семьи нет, усыновители Дурсли обходились с ним — давайте говорить прямо — по-свински, настоящую семью и понимание он находит лишь в Хогвартсе, где чувствует себя как дома, там он обретает друзей на всю жизнь. И Рождество для него станет символом нового счастья.
В первой книге задается главный гуманистический пафос всей серии — огромная сила любви, дружбы и семейных связей. Материнская любовь защищает жизнь младенца от смертельного заклятия, помощь друзей помогает справиться с сильнейшей темной магией. В зеркале желаний он видит своих умерших родственников, а свитер ручной вязки от миссис Уизли (как символ приобщения его к новой семье) — ценнейший подарок.
Семейность Рождества подчеркивается в пятой и шестой книгах: в «Ордене Феникса» друзья собираются в доме Сириуса, для которого празднование становится последним счастливым эпизодом в жизни, в «Принце-полукровке» в «Норе» сходятся все Уизли, а также примкнувшие к ним — это затишье перед бурей, финальное застолье в полном составе.
В других книгах само празднование несколько приглушено. Во второй друзья слишком заняты приготовлением Приворотного зелья, в третьей ложная история Сириуса Блэка не дает им насладиться праздником, на четвертый год ситуация совсем уникальная — бал «Турнира трех волшебников», который окончательно оттеснил Рождество на второй план.
Все то, что Роулинг хочет донести в развернутом повествовании, можно обнаружить в более лаконичном виде в рамках рождественских микросюжетов
В заключительной же книге Гарри, подобно Эбенезеру Скруджу, отправляется на место своего детства, осматривает развалины дома родителей и проживает трагический вечер их гибели, но уже от лица своего главного врага, наблюдая события его глазами. Гарри (уже не мальчик, но муж) стоит у могилы родителей и вспоминает свой первый учебный год, чистую детскую радость от праздника. Этот эпизод очень изящно рифмует последнюю книгу с первой, мы представляем огромный пройденный путь, и вот герой как бы снова оказывается перед тем зеркалом из «Философского камня», но теперь оно искривилось и показывает самое болезненное и страшное — разрушенный родительский дом. Его ведь и оставили в таком виде не случайно, а для того, чтобы он превратился в мемориал.
Роулинг, скорее всего, постоянно держала в голове сложную конструкцию, которую в завершенном виде мы смогли рассмотреть только в «Дарах смерти». Последняя книга вообще переворачивает многие представления, которые в предыдущих частях крепли, она заставляет читателя осмыслить историю по-новому. Как иногда эффектная последняя строчка стихотворения заставляет перечитать его снова, но уже иначе. Продуманность архитектоники книжной серии действительно поражает, чего стоит одна только жанровая эволюция книг (движение от волшебной сказки в сторону психологического романа).
И оглядываясь на вот эту продуманность и ясность структуры поттерианы, Рождество как праздник представляется ее важным сюжетным и смысловым ядром. Все то, что Роулинг хочет донести в развернутом повествовании, можно обнаружить в более лаконичном виде в рамках рождественских микросюжетов. А именно то, что даже в сказочном мире Рождество кажется по-особенному волшебным временем. Это время сближения людей, доброго и внимательного отношения друг к другу, дружбы и любви — той простой магии, которая не требует волшебных палочек и знания заклинаний. И в то же время той гигантской силы, которая доступна и нам, скучным маглам.