«Календарь» молодого режиссера Игоря Поплаухина называют главной фестивальной короткометражкой прошедшего лета. По праву — у фильма приз на 71-ом Каннском кинофестивале в программе Cinefondation, победа в конкурсе короткого метра на «Кинотавре» и там же — премия журнала «Искусство кино» как лучший дебют фестиваля. «Календарь» завлекает, а потом словно ударяет обухом по голове. Ибо, того, что происходит на экране, вряд ли кто ждет.

Точнее сказать так: происходящее на экране мозг вначале не воспринимает как целое. Молодая, вполне привлекательная женщина (Ирина Саликова в главной роли) куда-то едет. Куда? Зачем? По дороге листает свой блокнот и ведет долгие телефонные разговоры то с ребенком, то с подругой, то с мужем (судя по некоторым интонациям, супруг, скорее всего, гражданский, проще говоря, сожитель). Каждому она в чем-то лжет, перед всеми немного оправдывается. И все-таки куда она держит путь?

Стены исправительного заведения, беседа с охранниками. Предупреждение надзирателей: «Ничего колюще-режущего быть не должно, бритву, которую вы привезли, изымаем. Два часа». Свидание? С кем? С родственником, который стал изгоем в семье? С другом? С кем-то еще? Мы надеемся узнать это, посмотрев сцену встречи в камере. Но там героиня, взглянув на сидящего за столом человека, вдруг бросается к запертой двери и просит охранников: «Откройте! Это не он!»

Да! Все предшествующие вопросы становятся неактуальными, ибо главная интрига с этого момента — почему она так сказала?

Зрителям, посмотревшим фильм 25 августа в рамках акции «Ночь кино» в Новом Манеже, повезло: они могли что-то прояснить для себя, побеседовав после сеанса с режиссером. Игорь Поплаухин рассказал, что однажды он прочел о таком явлении как «ждули» или «ожидалки». Так называют женщин, которые завязывают переписку с заключенными, даже навещают их, а когда те освобождаются, резко теряют к ним интерес. Почему они так поступают — сложно понять. «Мне хотелось показать человека с расколотой надвое душой, с темной тайной, которая не видна за обычным с виду «фасадом», — пояснил Игорь.

По его словам, после одного из показов, с места встала женщина, заявившая, что она — из таких и что фильм этот — полная ерунда («ерунда» в данном случае эвфемизм, дама не стеснялась в выражениях). Потом она призналась вдруг, что если бы она смотрела подольше, то разрыдалась бы. «Да хотя я и сейчас готова заплакать», — так она закончила.

Таким образом, автор затронул очень глубокую тему то ли банального одиночества, то ли своеобразного эскапизма, в котором человеку сложно и больно признаться. Правду сказать, для меня эта проблематика не сразу считалась, ибо я не подозревала даже, что такое действительно актуально — этакая вывернутая под реалии нашего века шукшинская «Калина красная».

Наблюдать за этим страшновато, в то же время невероятно интересно: соприкосновение с чужой тайной будоражит, заставляет недоумевать, размышлять, а потом сопереживать героине или, напротив, осуждать ее — в зависимости от восприятия. К тому же это повод для каждого взглянуть на себя глазами стороннего наблюдателя: «А какие у меня странности и причуды? Или я совершенно нормален? Но нет ли аномалии в моей абсолютной правильности?» И вот здесь не исключены инсайты, возможно, не самые приятные.

«Почему женщина кричит: «Это не он?» — на этот вопрос режиссер предпочел не отвечать, предоставив каждому возможность по-своему трактовать события. «Сейчас нетипичная ситуация — присутствие рядом с вами режиссёра, — подчеркнул он. — Обычно же вы смотрите фильм без того, чтобы рядом был автор, и не думаете о том, что вы можете потом расспросить его о смысле того или иного эпизода».

Эпизод в камере в самом деле многовариантен, лично я успокоилась тем, что прочла его как отсыл к пушкинской повести «Метель» с ее ключевым восклицанием: «Ай, не он! Не он!» Тем более, что герой, называя свое имя, произносит: «Саша». Да, для меня это оммаж Александру Сергеевичу, хотя Поплаухин наверняка об этом даже не думал.