Я думаю, что крупные, состоявшиеся театры можно критиковать или даже ругать, если есть в том объективная необходимость или внутренняя зрительская потребность — и ничего с ними не случится. Для крупных театров наше порицание всё равно что комариный укус для шершавой слоновьей кожи. А маленькие театральные студии — робкие, хрупкие — нужно беречь, если заметишь в них мало-мальское проявление истины или жизнеспособной энергии. Потому что любая галька, брошенная в их сторону, может оказаться булыжником и больно ранить нежные ростки.

Но иногда критика похожа на символическое побивание шайтана паломниками в священном городе мусульман Мекке: его избивают понарошку в воображаемом мире, отчего он только крепнет в мире реальном, как будто камень — пища его.

Итак, набив карманы камнями, я выдвигаюсь в путь, где каждый театр — Мекка для меня и каждая сцена — Кааба.

Подмосковный город Химки. Дворец культуры «Родина». В начале месяца тут шёл спектакль «Медведь» по пьесе А.П. Чехова, шутка в одном действии. Выпускница музыкального факультета ГИТИСа Алёна Коннова поставила мини-оперу ростовского композитора Виталия Ходоша в качестве дипломной работы. На премьеру ожидался сам автор музыкального переложения. Но он умер буквально за две недели до спектакля. Конечно, я не заострил бы на этом факте внимания, если бы не разглядел в нём потаённый философский смысл.

Смерть учителя всегда подпитывает ученика, как и смерть родителя — сына. Думаете, звучит дико и кощунственно? Но сказанное от этого не перестаёт быть правдой. Я давно это заметил, и пытаюсь найти объяснение — одно или несколько , потому что любая вещь и любое явление на земле одновременно обозреваемы из многих миров.

Во-первых, можно предположить, что человек, умерев, приобретает некие сверхспособности, о которых не догадываются живые. И первое время, пока рана свежа, он охотно вмешивается в дела своих любимых и врагов. А когда у нас потухает память о нём, это не мы его забываем, а он со временем теряет интерес к живым и отпускает их.

Во-вторых, возможно такое объяснение: нам в наследство от умершего остаётся его энергия. Та часть, которая пригодна только в этом мире и бесполезна в другом.

...смерть учителя — последний урок ученику. Самый долгий урок на состоятельность и самостоятельность

И, в-третьих, почему бы не обезличить и не обезволить человека, вообразив его всего лишь клеткой в едином организме? Или веткой на дереве общих интересов: порубишь одну — и все соки, питавшие её, потекут питать другую.

Но как бы там ни было, я уверен: смерть учителя — последний урок ученику. Самый долгий урок на состоятельность и самостоятельность.

Спектакль, о котором пойдёт речь, тоже в некотором роде о смерти. А, точнее, о лицемерии и ханжестве вокруг неё.

Премьера спектакля состоялась в Москве в Культурном центре Главного Управления МВД. Но на эту постановку я попасть не смог.

И поэтому, когда узнал, что в Химках дают повторное представление, я, желая создать о себе мнение как об обязательном человеке, поехал и не пожалел.

Одноактная шутка «Медведь» поставлена совместно с музыкальным театром «Сити Опера», художественный руководитель и дирижёр Владимир Яцкевич. Роли исполняют солисты «Геликон-Оперы» и государственной академической симфонической капеллы под управлением В. Полянского. Можно сказать, отовсюду сошлись, чтобы немного пошутить.

Позволю себе напомнить сюжет.

Помещица Елена Ивановна Попова (артистка Ольга Спицына, меццо-сопрано), вдовушка с ямочками на щеках, уже семь месяцев тяжело скорбит о смерти своего супруга, который часто бывал несправедлив к ней, жесток и неверен. Она никуда не выезжает, никого не принимает и даже подумывает уйти в монастырь, чтоб только доказать умершему мужу, как она умеет любить и прощать. Однажды в её дом бесцеремонно вырывается сосед, помещик Григорий Степанович Смирнов (артист Юрий Зеленин, бас), и требует немедленно вернуть долг её покойного мужа, объясняя спешность тем, что ему нужно заплатить проценты по закладной. Вдовушка с ямочками на щеках просит подождать два дня, пока вернётся из города приказчик. Но помещику-соседу деньги нужны сегодня же — он грозится, что не покинет её дом, пока их не получит. Между вдовушкой и соседом возникает ссора, в ходе которой помещик-сосед вызывает вдовушку на дуэль. Та соглашается.

Её поступок приводит Смирнова в восхищение. И нестарый помещик, который хвастал тем, что «двенадцать женщин я бросил, девять бросили меня», но ни разу в жизни не влюблялся, вдруг обнаруживает, что влюбился в свою противницу. И та ему отвечает взаимностью.

Не могу не сказать несколько комплементарных слов в адрес исполнявшей роль вдовушки Поповой Ольги Спицыной. Мало ей того, что у неё сладкий голос и актёрский талант — она ещё и красавица. Может быть, именно из-за этой подспудной ревности я и не смог принять игру и поверить в обаяние Юрия Зеленина, исполнявшего роль помещика.

В Химках в ДК «Родина» зритель старый. В нём ничего не задерживается, из него ничего не прорастает

Ещё один артист Геликон-оперы Дмитрий Башкиров занят в спектакле в роли старика, лакея Поповой. Тенор с красивым голосом, драматический талант которого также заслуживает радостного восхищения. Второстепенного героя своей весёлой игрой он выводит на уровень главных.

Карманы мои, вы помните, полны камнями — и я их не все использовал. Оставшиеся буду бросать в зрителей.

Я всегда говорю, что и зрителей надо подбирать, как подбирают актёров. Потому что зритель — сосуд спектакля.

В Химках в ДК «Родина» зритель старый. В нём ничего не задерживается, из него ничего не прорастает. Для его шершавой слоновой кожи искусство — комариный укус. Такого зрителя следует допускать к спектаклю только в сопровождении маленьких детишек. Потому что там, где дети, там жизнь красива, хрупка и ранима.

А цель искусства — ранить.

Хотя с другой стороны, «Медведь» — дипломная постановка режиссёра Алёны Конновой. В некотором смысле она сама ребёнок, можно сказать. Ей предстоит ещё научиться создавать своего зрителя, как она научилась создавать сценическое пространство и заполнять его образами.