3 апреля 2018 года Московский международный фестиваль рисованных историй «КомМиссия» открыл новый сезон. На фестиваль приехали художники и галеристы из разных стран. А пока мы вспоминаем гостью прошлого года Люцию Ломову, автора детской серии комиксов «Анна и Пепек», графического романа «Дикие» и других работ.

— Расскажите, как создавался комикс «Анна и Пепек». Я знаю, что вы начинали рисовать вместе с сестрой. Задумывался ли он сразу как большой проект или это были детские игры, которые потом переросли во что-то серьезное?

— Когда-то мы с сестрой жили на старой даче и нам нечем было заняться, поэтому вечерами мы рисовали. И сначала на бумаге появились особенные мышки, нам они показались очень забавными. И мы стали размышлять, кто они и что могут делать. Конечно, поначалу это была игра для долгих вечеров. Но постепенно мы задумались о том, как развивать нашу историю. Нам очень нравились мультфильмы, но тогда мы еще не были известными, поэтому не знали, на кого выйти и с чего начинать. К тому же снимать мультфильм достаточно дорого. И поэтому мы решили, что сделаем комикс, ведь у нас были время, идеи и то, чем мы можем рисовать. И это ничего не стоило. Так, мы написали комикс на 32 страницы, нам удалось напечатать его в одном из немногих изданий, которые в те годы публиковали комиксы. В Чехии ситуация с комиксами была примерно такая же, как и в Советском Союзе. Комикс считался не просто чем-то империалистическим, а чем-то, что не должно существовать в коммунистической стране. «Анна и Пепек» вышел весной 1989, а осенью этого же года произошла «Бархатная революция». И в детский журнал «Четырехлистник», что печатал наш комикс, пришел новый издатель. И он спросил, готова ли я продолжать без моей сестры. К тому времени она родила ребенка и решила писать картины, комиксы ее не интересовали. Я ответила, почему бы нет? Ведь я рисовала этих персонажей, а моя сестра работала над фоном и шрифтами. Потом у меня тоже родились дети. И я занималась только «Анной и Пепеком». Но через десять лет решила, что хватит, пора делать что-то новое.

— Расскажите, пожалуйста, про ваш театральный комикс.

— Это мой последний роман, по-русски название можно перевести как «Отстрел». В чешском одно из значений этого слова — некий объект, который должен быть застрелен. Но еще эту фразу используют критики, если говорят о произведение, которое не удалось. И название моего комикса тесно переплетается с содержанием. События романа развивается во время не очень качественного театрального представления, где в актера стреляют по-настоящему. Сначала этот роман выходил в театральном журнале, потом я его немного дополнила и предложила французскому и чешскому издательствам. Но у меня получился не столько детективный комикс, сколько комический детектив.

— А чем вас привлек жанр комического детектива?

— Я хотела попробовать свои силы. И вначале даже считала, что комический детектив — это очень весело. Однако я многого недооценила, и работа была трудной. Потому что мне приходилось детали продумывать заранее. Важно было понимать, где нужно читателю дать подсказку, а где он догадается сам. Постоянно соблюдать баланс, оставлять шанс на разгадку, но и не делать происходящее очевидным.

— Кто из детективщиков вам нравится?

— Я не особо ориентируюсь в жанре детектива, но люблю Агату Кристи. Также я читала Стивена Кинга, некоторых чешских и скандинавских авторов.

— Давайте еще поговорим про «Анну и Пепека». В какой-то момент комикс стал мультиком. Вы участвовали в его адаптации?

— Я несколько раз предлагала этот комикс для экранизации, но безрезультатно. Однако когда на «Чешском телевидении» появился новый формат, тринадцатиминутные передачи для детей постарше, «Анна и Пепек» идеально подошли для него, потому что изначально это были небольшие истории (7 страниц), которые печатались в журнале. Я написала сценарий к мультфильму, адаптировала сюжет, рисовала фон, а режиссером стал другой человек. Но все равно работа длилась три года и занимала все мое время.

— Результатом вы довольны?

— Я очень рада, что мои мультфильмы нравятся не только детям, но и взрослым, потому что мне всегда хотелось расширить аудиторию. И если дети обычно заняты сюжетными перипетиями, то взрослые обращают внимание на иронию, шутки и намеки, которые маленькие зрители пока не понимают.

— Ваши герои прославились после мультфильма или благодаря комиксу?

— Этот комикс печатался десять лет в самом популярном журнале, потом вышло первое книжное издание, сейчас опубликовано втрое. Это значит, что моими читателями стали уже два поколения. Для многих родителей «Анна и Пепек» как сувениры из детства, поэтому они читаю эти комиксы и своим детям.

...хороший комикс должен демонстрировать взаимосвязь вещей

— Как вы думаете, почему люди полюбили эти истории?

— Я бы сказала, потому что они хороши (смеется). Но дело еще и в том, что я отношусь к детям очень серьезно и не делаю для них скидок. Поэтому в моей книге появляются моменты, когда мышки попадают в очень опасные ситуации. Я ничего не сглаживаю, потому что рассказываю о жизни. Однако мои истории всегда хорошо заканчиваются. Потому что мне хотелось создать мир, где все возможно, но при этом понятно, что хорошо, а что плохо. И все можно как-то исправить. К тому же мышки очень самостоятельные, если их сравнивать с людьми, то по сюжету им примерно десять лет, однако они отправляются в долгие путешествие, например, могут поехать к морю, — детям такое тоже нравится.

— А чем отличается комикс, который ориентирован на ребенка, от комикса, рассчитанного на взрослую аудиторию. Есть ли разница в подходе и подаче материала?

— Это сложный вопрос. Однако могу сказать, что дети не очень понимают иронию. И они, скорее всего, не оценят абстрактный комикс. Им не всегда ясно, как можно использовать иностранные слова. И еще нужно помнить, что у детей нет бэкграунда — они не знают мировую литературу, им не знакомы исторические отсылки. И еще дети младшего возраста воспринимают комиксы лучше, чем те, кто уже учатся читать, последние не всегда понимают, смотреть им на картинку или на текст. Но на самом деле тут функционируют те же принципы, что и в любой учебе — хороший комикс должен демонстрировать взаимосвязь вещей. Например, если на одной картинке нарисовать идущего человека, на другой — падающий цветочный горшок, на третьей — машину скорой помощи, а на четвертой — гроб, то дети поймут, что происходит.

— Расскажите про чешского этнографа Альберта Фрича, ставшего героем вашего романа «Дикие». Чем вас привлекла его фигура? И как вообще получилось, что вы стали рисовать этот комикс?

— Как-то мы остановились с друзьями в отеле, и подруга показала мне книгу, которую читала. Это были записки Фрича о том, как он путешествовал и привез в Европу индейца. И потом я узнала, что история продолжается по сей день, так как в Америке нашли дочь Фрича, о которой его семья не подозревала до 2000 года. И неизвестно, знал ли сам он.

Из-за дождей Фрич застрял в одном из индейских поселений, жил в семье, где ему подарили девушку. Он ее оплодотворил и уехал. Возможно, Фрич был в нее влюблен, так как написал о ней рассказ, но семья всегда считала, что это литературная фантазия, не имеющая никакого отношения к реальности. Но потом два кинодокументалиста отправились в это поселение, чтобы снять фильм о Фриче. И нашли там 200 индейцев чамакоко, которые именовали себя «Фрик» (производное от фамилии Фрич) и считались потомками этнографа. Документалисты вернулись в Прагу и сообщили о находке родственникам. Те организовали фонд, который до сих пор помогает этим индейцам. Родственники тоже ездили в это послание. Купили индейцам стадо коров, помогали вести переговоры с различными административными инстанциями и учили племя жить в новых реалиях, взаимодействуя с белым населением региона. Благодаря этому фонду очень много детей получили образование и сейчас учатся в вузах. Согласитесь, интересно, как все складывается, история Фрича продолжается сейчас и будет длиться бесконечно, потому что живы его потомки и много людей им помогает... Когда внук Фрича приехал в Гран-Чако (Парагвай), он встретил там свою пратетю, которой было больше ста лет, и она сказала, что живет так долго, потому что ждет свою семью. Это как раз и была дочь Фрича. Она умерла в тот день, когда издатель сказал мне, что напечатает мою книгу.

Я всегда слушаю свою интуицию, даже если это не очень рационально. Я хотела создать этот комикс и стать частью этой поразительной истории.

— А что стало с этим индейцем, которого Фрич привез?

— Куда интереснее, почему он его привез. Изначально Фрич был исследователем кактусов, он путешествовал именно с этой целью и постепенно знакомился с различными племенами, которые живут в Южной Америке. И вскоре понял, что опасность грозит не только кактусам, но и самим индейцам. Он занялся исследованиями и стал этнографом. Однажды он попал в поселение чамакоко и обнаружил, что племя страдает от болезни, которую никто не может вылечить. Он изучал под микроскопом их клетки, но ничего не нашел. И потом его пригласили к большому костру, где шаман сказал, что не понимает происходящего, а Фрич ответил, что может сделать еще какие-то исследования, но тоже не очень знает, как дальше быть. И тогда они договорились, что Фрич возьмет с собой одного больного индейца, чтобы отвезти его к ближайшему доктору, выяснить, что с ним и таким образом вылечить все племя. Они поехали вниз по течению реки Парагвай. По дороге заехали в один город, но врача там не обнаружили, отправились дальше, Фрич очень торопился на свой корабль в Европу, который должен был отплыть в ближайшие две недели. И так они оказались в Асунсьоне, там Фрич остался на неделю, чтобы решить свои дела, а индейца отдал на попечение знакомому доктору. Доктор ничего не обнаружил, и Фричу пришлось взять индейца в Буэнос-Айрес. Там ему сказали, что доктора нет, и, вообще, лучше никому не говорить о том, что этот индеец болен. В противном случае его отдадут под карантин, где, скорее всего, он умрет. И тогда Фрич хотел отправить индейца обратно, однако капитан сказал, что индеец на корабле, полном белых людей, может ехать только в клетке. Это было совершенно неприемлемо для гуманиста Фрича. И так индеец попал в Европу. Его удалось вылечить. Выяснилось, что его кишечник заражен каким-то паразитом. Год они оставались в Европе, потому что Фричу нужно было собрать средства на следующее путешествие, для этого он читал лекции и продавал этнографические материалы.

Вообще, Фрич был очень своеобразным человеком, он постоянно сталкивался с какими-то авторитетными личностями. Например, профессоров из университетов раздражало то, что несмотря на отсутствие образования он известнее, чем они, как в связи с кактусами, которых он наоткрывал в путешествиях, так и в связи с этнографией. Еще будучи шестнадцатилетним юношей, он переписывался с берлинскими исследователями кактусов, и они, не подозревая о его молодости, даже советовались с ним.

— Почему для этого комикса была выбрана такая сдержанная палитра?

— Всегда есть причина, по которой художник рисует цветной или черно-белый комикс. С детским — все просто, детям нравятся цвета. Труднее с романом для взрослых. В «Диких» я выбрала цвет, потому что мне был важен мир, в котором разворачивается действие. Однако сначала я планировала нарисовать эпизоды, касающиеся быта племени чамакоко, более яркими, а Европу изобразить в сдержанных тонах, но не вышло, потому что область, где жило племя, выжжена солнцем, там постоянные засухи. Поэтому на картинке она выглядит куда менее красочной, чем Европа.

— Вы когда-то рисовали «Золотые чешские сказки», почему вы обратились к чешскому фольклору?

— Это была просто работа на заказ. Издатель хотел, чтобы я переложила в формат комикса 5 любых классических сказок.

— Однако почти во всех ваших работах видна серьезная тяга к истории...

— Не могу сказать, будто я историк. У меня просто такое мировоззрение, взгляд на жизнь через призму истории. К тому же у всего есть свои корни. Например, мой первый взрослый комикс «Анна хочет прыгнуть» это хорошо иллюстрирует. Роман рассказывает об Анне, двадцатичетырехлетней женщине, которая живет скучную жизнь с молодым человеком, ее ничего не интересует. И однажды вечером после очередного рутинного секса она идет прогуляться, приходит на мост и смотрит на воду. А мимо бредет бездомная бабушка, но не простая, а волшебная. Она везет тележку со сломанным колесом, полную вина, потому что идет под мост праздновать свое восьмидесятилетие с другими бродяжками. И девушка помогает с сумками, а старушка в награду предсказывает ей судьбу. И говорит, что все изменится, когда она встретит мужчину, имя которого начинается на «а». На следующий день Анна как обычно плавает с матерью в бассейн. Но когда она переодевается, в раздевалку врывается молодой мужчина, хватает ее за руку и тащит за собой. Она вспоминает бабушку и спрашивает, как его зовут, он говорит, что Алан. И она под впечатлением от предсказания бежит с ним. И дальше мы узнаем, что в отеле, где находится этот басен жили брат с сестрой, Алан и Мария. Мария днем ходила плавать, Алан в это время курил сигару на балконе. И вдруг, мимо него пролетел человек, он упал и разбился об асфальт. Алан поднял голову и увидел убийцу, и тут же понял, что стал свидетелем преступления, и его жизнь тоже в опасности. Через некоторое время выясняется, что преступник принадлежал русской мафии, которая в 90-е годы была очень сильна в Праге. Поэтому Алан ринулся за Марией и по ошибке схватил Анну, как две капли похожую на его сестру. И эта, на первый взгляд сомнительная история, базируется на вполне реальных событиях. Когда Чехословакия была оккупирована войсками варшавского договора в 1968 году, многие семьи разрывались, от того что люди не могли договориться — эмигрировать им или оставаться на родине. И в семье этих близняшек Анны и Марии произошло тоже самое. Отец точно знал, что хочет уехать, а мать, что остаться. И однажды ночью он решил бежать, кинул крону, которая выпала стороной Марии, схватил ребенка и на лодке отправился в Австрию, оттуда — в Америку. Где через какое-то время умер. И вот повзрослевшая Мария прилетела в Чехию, чтобы найти свою семью.

— Вы два года преподавали в университете курс по созданию комиксов.... Чем отличается современный чешский комикс от европейского?

— Сложно сказать. В Чехии не так много художников-комиксистов, и они очень непохожи друг на друга. И еще важно понимать, что такое европейский комикс. Ведь скандинавские художники рисуют совсем не так, как французские. И довольно часто люди начинают интересоваться японской мангой, но потом открывают для себя и другие стили. Вообще школа комиксов широка: есть мейнстрим — комиксы про супергероев, автобиографические, исторические...

— То есть все эти направления представлены в Чехии? Спрашиваю, потому что в России, например, с супергероями не очень. На ум разве что Майор Гром приходит, да и тот обычный человек...

— У нас есть два художника, которые работают на Marvel.

— А политические комиксы в вашей стране печатаются?

— В чешском журнале «Рефлекс» много лет выходит комикс «Зеленый Рауль», он реагирует на текущую политическую ситуацию. Время от времени появляются зарисовки в журналах и газетах с политическим подтекстом, но это не самостоятельный комикс, который мог бы существовать во вне, скорее, небольшие стрипы.

— А сами вы какие комиксы читаете?

— Мне нравятся авторские комиксы, которые делает один человек. Потому что личность автора, которая всегда чувствуется и в текстах, и в манере рисования, действует на читателя очень сильно. А если авторов двое, художник и сценарист, то в комиксе видна борьба обеих фигур. У меня несколько любимых канадских комиксистов. Но есть и художники из других стран, например, Игорт (Igor Tuveri) — итальянец, живущий в Париже. Он взял в жены украинку и выпустил комикс «Украинские тетради», а потом создал «Русские тетради». Однако из-за последнего он не может ездить в Россию, потому что роман рассказывает о войне в Чечне и о том, какие последствия она имеет. Но этот комикс — настоящее искусство, он очень качественно сделан как со стороны текста, так и со стороны графики. Еще у Игорта есть очень известная вещь — «Детектив №5».

— В начале нашего интервью вы сказали, что в Чехии были те же проблемы с комиксом, что и в России. Как в детстве вы узнали про комиксы?

— Когда мне было пять лет, мы всей семьей переселились в Чикаго, потому что отец работал там в университете. И когда мы туда приехали, я не умела говорить по-английски. Выучить язык мне помогли комиксы и мультики. К тому же я не могла решить, чего я больше хочу — писать или рисовать, а комикс объединил оба желания.

— Кто из художников на вас повлиял?

— Из чешских — самый известный художник Йозеф Лада, проиллюстрировавший «Похождения бравого солдата Швейка». Лада был слепым на один глаз, поэтому его картинки немного плоские с четкими линиями. Кстати, он потом комиксы тоже рисовал. Но мне нравились иллюстрации и в стиле Ар Нуво, особенно Альфонс Муха. Однако влияние на меня оказало все: и китчевые ужасные картинки, и дешевые американские комиксы, и современные чешские художники, мы постоянно ходили в галереи. В Америке я познакомилась с поп-артом. И все эти модернистские течения слились воедино, но в итоге я рисую в довольно реалистическом, может быть, даже слегка старомодном стиле.