Детская книжная иллюстрация всегда находятся в зоне риска. Простого родительского «нравится» или «не нравится» достаточно для того, чтобы книга была признана не соответствующей запросу взрослого, а значит не достойной того, чтобы попасть в руки ребенка. Мировая известность автора, рекомендации критиков не играют никакой роли, если картинки в книге «не те». Даже когда образы, созданные художником, нравятся родителям сами по себе, могут появиться сомнения, подходят ли они по возрасту. Существуют простые для восприятия иллюстрации, их можно показывать и годовалому ребенку. Набор параметров известен: нейтральный фон, четкий контур, понятный сюжет, легко идентифицируемые персонажи, ясно выраженные эмоции. А есть более сложные картинки. Объяснений, почему они таковы, много. Касаются эти пояснения экспрессивной цветовой гаммы, глубины детализации, особенностей стиля художника и нюансов психологического посыла. Такие ориентиры интуитивно считываются родителями при поиске подходящей книги для конкретного ребенка. Стоит при этом отметить, что, рассматривая самые разные картинки в книжках, дети учатся устанавливать эмоциональную связь со сложными для восприятия иллюстрациями.

Движение не по касательной художественных образов, а проникновение в их суть может происходить по-разному. Самый очевидный способ — издавать больше книг разных иллюстраторов. Но есть художники, чье творчество настолько многогранно, что одна их библиография дает возможность почувствовать себя в антологии детской книжной иллюстрации.

К таким графикам относился и Геннадий Калиновский. Он будто растворяется в текстах, не пытаясь демонстрировать свою технику или виртуозный стиль, работает напрямую со словом и образами, скрывающимися за ними. Но его иллюстрации не назовешь простыми. Они многослойные, загадочные, чтобы их «прочесть», от читателя потребуются навыки критического восприятия, но затрачиваемые усилия всякий раз будут соразмерны возрасту читателя. Работы Калиновского крайне разнообразны, дети идут с ними через все детство во взрослую жизнь. От сказок Корнея Чуковского до «Мастера и Маргариты» Михаила Булгакова — Калиновский всегда рядом.

Рисовать будущий классик начал с раннего детства. Победив в художественном конкурсе, он получил возможность учиться в Московской средней художественной школе, а затем поступил в Суриковский художественный институт на отделение книжной графики профессора Бориса Дехтерева. После учебы, во второй половине 1950-х годов. Калиновский начал рисовать сразу для нескольких советских журналов, но очень быстро переключился на книжную иллюстрацию. Рассказы о том, как обстоятельно художник подходил к созданию своих образов, как проникал в тайную жизнь межстрочных интервалов, заставляют сокрушаться о современной, диктуемой рынком установке на скорость и производительность. Например, во время работы над своей самой знаменитой книгой «Алисой в стране чудес» Льюиса Кэрролла в пересказе Бориса Заходера («Детская литература», 1975) Геннадий Калиновский на полтора года стал затворником. Он вспоминал, что рисовал от силы последние месяца два-три, а до этого большую часть времени лежал, просматривая киноленту возникающих перед глазами образов. Да и кто сегодня может позволить себе полтора года смотреть воображаемые мультфильмы?

Тотальное погружение в тексты сопровождалось у Калиновского стихийной плодотворностью, за свою жизнь он проиллюстрировал больше сотни книг, преимущественно детских. При этом современные рецензенты нередко говорят, что он художник не для всех. С этим хотелось бы поспорить. Больше сотни проиллюстрированных книг — хороший аргумент в пользу доступности и востребованности. Секрет в том, что сложность интерпретации работ Калиновского напрямую связана со сложностью самих текстов, Геннадий Владимирович лишь выуживал смыслы. То есть иллюстрации к текстам, понятные малышам, находятся на совершенно другом образном уровне, в отличие от иллюстраций к более взрослым книгам.

Последние годы внимание издателей к Геннадию Калиновскому позволило вернуть многие знаковые и редкие книги с его рисунками и опубликовать некоторые картинки впервые. Активнее всего популяризацией работ мастера сегодня занимаются два издательства, специализирующихся на переизданиях советского наследия, — «Речь» и «Нигма». И неслучайно первая волна переизданий включала произведения для самых маленьких — удачное начало прирастет книгами на вырост.

Одна из самых легких книг для знакомства с многогранным визуальным миром Калиновского — «Ма-Тари-Кари» Бориса Заходера («Нигма», 2012). Любопытно, что только в 2012 году эта сказка в оформлении Геннадия Владимировича была издана впервые. История жалостливая, про крокодила, страшно страдающего (слово «страшно» обыгрывается всеми возможными способами) от зубной боли. В то время как весь животный мир злорадствует по случаю заслуженного наказания хищника, маленькая птичка Тари из добрых побуждений решает помочь страдальцу и от этого только выигрывает (теперь она может без страха выклевывать вкусных пиявок из пасти одного из самых страшных в мире хищников). Ей еще и имя новое дают — Ма-Тари-Кари, что на крокодильем языке означает «Маленькая птичка, которая делает большие добрые дела».

Калиновский рисует здесь зверюшек в своей любимой манере — и миловидными, и прыткими одновременно. Такие котики, волки, свинки, птички — частые гости его иллюстраций. Они определенно из звериного мира, но вот их эмоции совсем уж человеческие. Звери отыгрывают разнообразные социальные роли, сначала они полны бессмысленного злорадства, но, разумеется, в детском масштабе — помним, на кого сюжет рассчитан. А когда Тари совершает свой геройский поступок, эмоции преображаются, тут уже и страх, и надежда на острое зрелище, и удивление, и недоверие. Животные у Геннадия Калиновского всегда экспрессивны и открыты. Крокодил тоже мучается наглядно, его скрючивает от боли, глаза полны отчаяния, глядя на него, сам схватишься за щеку. И думаешь, это до чего же он всех достал, раз его откровенные страдания вызывали такую радость у окружающих!

В той же весовой, то есть возрастной, категории находятся иллюстрации Калиновского к сказкам Корнея Чуковского. Они вернулись читателям три года назад после почти двадцатилетнего перерыва, сборник «Краденое солнце» вышел в 2013 году в издательстве «Нигма», а в 2016 году книгу переиздала «Речь», но в новом формате: каждая сказка была напечатана отдельной книжкой на скрепке. Последние годы этот ретроформат снова показал себя с привлекательной стороны, особенно в категории книг для самых маленьких. Нюансы потребительских запросов и разных переплетов не столь важны, когда речь идет о возможности показать детям сказки Чуковского в таком оформлении.

Игра цвета, обилие движения и персонажей. Массивные фигуры ужасного Бармалея и злого крокодила (на этот раз он вызывает жалость не сразу), суетливая мелюзга из мира насекомых, долговязые Таня и Ваня, охотники не сильно интеллигентного вида — вся книга крутится вокруг героев, чьи образы идут несколько вразрез с условным каноном малышового Чуковского. Читатели ожидают от оформления классических сказок чего-то более привычного и комфортного. Но это не к Калиновскому. К нему — за бодростью, фонтанирующей энергией, буйством красок и тем, в чем, он буква в букву следует за Корнеем Ивановичем — движение, карнавальность, ликование, торжество жизнерадостности.

Тут бы сказать что-то похожее и про повесть-сказку «Доктор Айболит» («Нигма», 2012), но к прозаическому Чуковскому Калиновский подошел более деликатно. Иллюстрации различаются по настроению внутри самой книги — часть полноцветные, часть изумрудно-черные. Они играют друг с другом, встречаясь на одном развороте, интригуют, пугают — повесть как-никак остросюжетная. К тому же разбойников и негодяев Калиновский рисует всегда с огоньком, они у него выходят как живые, не в смысле натуралистично, а просто по-настоящему отталкивающими, грозными, с каким-то внутренним изъяном, как бы подтверждая — внешность — зеркало души.

Вообще, у Калиновского удачно складывалась работа над книгами, предполагающими эксперимент и поиск. И легче всего дела обстоят со сборниками сказок. В последние годы было три подобных переиздания: авторские сказки Бориса Заходера «Отшельник и роза» («Речь», 2013), японские сказки «Земляника под снегом» («Рипол-Классик», 2012) и двухтомный сборник сказок со всего света «Волшебный котел» («Нигма», 2012). «Отшельник и роза» в цветном исполнении стал своеобразным вариантом первого издания из 1970-х годов. К непривычно лиричным сказкам Заходера Калиновский нарисовал сначала черно-белые иллюстрации, а двумя десятилетиями позже создал их цветные копии, в итоге получились прочувствованные, задумчивые рисунки. Иллюстрации с разными ритмом, стилем, благодаря чему меняется настроение и тональность. Степенность и серьезность становятся заметны в подходе к проработке фона, в эмоциональной карте сказочных героев. Не случайным кажется постепенное усложнение художественной композиции по сравнению с совсем малышовыми книгами — там почти полное отсутствие фона, а тут уже выход на новый уровень ощущения пространства, которое по мере взросления читателя становится у Калиновского сложным и многоплановым.

«Земляника под снегом» позволяет сделать качественный скачок к принципиально иному Калиновскому, молодому экспериментатору (первое издание книги вышло в 1968 году), любителю монохрома, создавшему изысканную стилизацию мира волшебной Японии. Захватывающе выглядит работа Калиновского с орнаментом, на черно-белых иллюстрациях орнаментальные вставки, выполняют роль цвета, как в детских раскрасках с символами. Пусть художнику не довелось почудачить, но эта книга заметно выделяется среди его работ.

...в каждой иллюстрации, даже искусно стилизованной, виден задор Калиновского, смелость идеи и продуманность исполнения

В сборнике «Волшебный котел» Геннадий Калиновский позволил себе быть как никогда разнообразным. Книга выходила первый раз больше двадцати лет назад и выглядела экстравагантно — откуда взялись эти иллюстрации причудливой крестообразной формы? Но в то же время они стали визитной карточкой сборника. От сказочной солянки из разных уголков света ожидаешь упоминания знакомых сквозных сюжетов. «Волшебный котел» играет с читателем, все смешивается, например, известный сюжет про волшебного помощника, обеспечивающего благоденствие своего хозяина (лучший пример — французский «Кот в сапогах»), здесь представлен суданской сказкой про газель, превращающую оборванца в султана, но в отличие от сына мельника, оборванец платит своему патрону черной неблагодарностью и лишается всех нажитых благ.

Так и с иллюстрациями: с шумного восточного базара Калиновский переносит читателя в тихий прохладный европейский сад, из пустыни в скандинавские леса. Рисунки как и смена ландшафта, дышат фантазией «народов мира». В каждой иллюстрации, даже искусно стилизованной, виден задор Калиновского, смелость идеи и продуманность исполнения, в итоге не котел, а калейдоскоп получился — как ни перемешаешь истории, на какой странице ни откроешь — художник, непринужденно подстраиваясь под колорит каждой сказки, находит способ остаться узнаваемым, он экспериментирует, ему есть где развернуться, поиграть со стилем и техникой и не изменить себе. Для переиздания громоздкую советскую верстку попытались адаптировать, так один внушительный сборник превратился в двухтомник — больше воздуха, пространства, внимания к иллюстрациям, в конце концов...

Богатое наследие Геннадия Калиновского активно переосмысливается и переиздается. Снова на книжных полках стоят книги, нарисованные художником для таких именитых сказочников, как Софья Прокофьева и Юрий Коваль. «Сказки дядюшки Римуса» с известными черно-белыми иллюстрациями опять просятся в тираж. Но одна особенно ожидаемая книга стала для Геннадия Калиновского в свое время поворотной. Для многих иллюстраторов она Рубикон. Это, конечно, «Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла. Калиновский иллюстрировал пересказ все того же Бориса Заходера. Первое издание, вышедшее в 1975 году, принесло художнику известность, с тех пор книгу несколько раз переиздавали, и вот совсем недавно в «Нигме» она снова ожила. О том, как рисовал Калиновский, уже было сказано, а вот что получилось — разговор отдельный.

Алиса Калиновского словно выходит из сновидения математика, графическая строгость изображений коррелирует с красотой лаконичных диалогов. Мир Алисы Калиновского дуалистичен, здесь логика ведет диалог с двусмысленностью, линия — со светом. Угадывается двойственное прочтение рисунков, очень точных, выверенных, но в то же время околдовывающих, как нечто неземного и явно магического происхождения. Эти иллюстрации обеспечили Геннадию Калиновскому место в числе авторов самых интересных и неординарных «Алис». Теперь осталось дождаться совсем уже колдовской «Алисы в зазеркалье», чтобы картина взросления в интерпретации Геннадия Владимировича сложилась целиком.

Литературные предпочтения тех, кому сейчас в пору сказки Чуковского, с возрастом будут меняться, придет время и для глубоких рисунков, созданных Геннадием Калиновским. Сложный художник, заставляющий читателей думать и чувствовать, он чутко выхватывает образы, способные поначалу удивить, а потом стать едва ли не сутью читательского опыта. Переиздания его знаковых книг часто приводят к типичным воспоминаниям: «У меня была в детстве эта книга, на всю жизнь запомнил картинки». Это справедливо в отношении книг, оформленных Калиновским. Читатели имеют свойство вырастать, Калиновский позаботился о том, чтобы его многочисленным поклонникам можно было расти на хороших книгах.