Игра смыслов
Текст: Артем Артемов
Фотография: с сайта kinopoisk.ru
О картине Фарада Сафиниа «Игры разумов», в которой Мел Гибсон и Шон Пенн изображают двух ученых джентльменов, спорящих о словообразовании, — обозреватель Rara Avis Артем Артемов.
Слова имеют значение. У каждого особая этимология, свой исторический контекст. С течением времени язык развивается, и поэтому его эволюцию необходимо задокументировать. Составление авторитетного словаря англичанам из фильма Фарада Сафиниа казалось правильной, но невыполнимой задачей. Однако профессор из Оксфорда Джеймс Мюррей (Мел Гибсон), который на излете XIX века обязался составить английский словарь за 5-7 лет, придерживался иного мнения. Но научное сообщество выступило против шотландского выскочки, который не обладал необходимой ученой степенью, ведь Мюррей был самоучкой, уйдя из школы в седьмом классе, он овладел десятью языками, несколькими диалектами. В итоге его энциклопедические знания очаровали комиссию, и он получил разрешение на работу всей жизни.
И вот, Джеймс Мюррей денно и нощно занимается составлением своего словаря. Смехотворно мал бюджет, собственных сил не хватает. Он застрял на определении «искусство», не может отыскать этимологию. Оттого решил привлечь сторонних людей, рассылает письма носителям языка. Мюррею нужны образованные лица, для которых бумага и чернила станут кровью и плотью для создания фолианта. Ему необходимы эрудированные исследователи, полностью вовлеченные в процесс, чуть ли не фанатики, как и он. Вместе они преодолеют сложный путь.
Фотография с сайта kinopoisk.ru
На призыв откликается американский врач Уильям Честер (Шон Пенн), пациент больницы города Бродмур для душевнобольных преступников. Некогда блистательный хирург и полиглот утратил рассудок, совершил хладнокровное убийство и теперь коротает срок в тюремной больнице для буйных. Однако получает письмо от Джеймса Мюррея с зовом о помощи для всех радеющих за родной язык, и тогда начинается длительное партнерство между профессором и сумасшедшим.
Однако в «Играх разумов» отсутствует интрига, заявленная в официальном трейлере. Доктор Уильям Честер — не злодей, не искусный притворщик, просто человек, переживающий последствия Гражданской войны в США. Честера мучает мания преследования (несколько лет назад врач заклеймил дезертира на поле сражения, и теперь считает, что изувеченный солдат собирается ему отомстить). Страдает Честер и от чувства вины — он застрелил человека уже на гражданке, и теперь хочет загладить вину перед его вдовой и детьми, пройти путь искупления. Единственное, что доставляет ему радость — книги. Он запоминает каждую строчку, делает выписки, ведет исторический справочник, километрами пишет письма с пояснениями и выписками для составления словаря. Джеймс Мюррэй несказанно рад такому знакомству, он желает увидеться со своим соратником, думая, что Честер сотрудник больницы, а не ее пациент. Их деловой союз омрачается ухудшением состояния Честера после встреч с Элизой Мерретт (Натали Дормер), вдовой убитого.
Фотография с сайта kinopoisk.ru
Однако отечественные переводчики и прокатчики в погоне за кассой в очередной раз не уловили суть. Искаженное название, меняющее акценты картины, отпугивает и без того немногочисленную публику. А трейлер и вовсе вводит в ступор. Ведь намекает на интригующее интеллектуальное соперничество между учеными мужами, спорящими за право быть проводником в запутанном мире слов. И кажется, что один профессор защищает истину, а другой — безумец, извиваясь, словно коварный змей, пытается стянуть праведника с верной дороги. Каково же будет ваше удивление, когда вы обнаружите, что пришли на байопик о двух людях, помогавших друг другу в составлении масштабного английского словаря при Оксфордском университете. Создатели фильма стараются донести, что «бумага и чернила — это титаническая работа, ради конечной цели героям пришлось пожертвовать многим».
Что же касается названия, то «The Professor and madman» у нас перевели, как «Игры разумов». Что для критиков и зрителей стало прямой отсылкой к культовому фильму 2001 года «Игры разума» (специфический байопик Рона Ховарда), где Рассел Кроу исполняет роль математика-шизофреника Джона Форбса Нэша. Картина Ховарда сделалась магнитом для всевозможных премий, но не особенно была понятна простым зрителям. Та же участь постигла и нынешнюю ленту Фарада Сафиниа, в прошлом сценариста «Апокалипсиса» (2006), впервые заступившего на режиссерский мостик. Сафаниа переквалифицировался в режиссера случайно, после череды кардинальных перестановок в руководстве проекта и неоднократных переосмыслений концепции фильма. Права на экранизацию книги Саймона Винчестера, легшую в основу фильма, в 1998 году приобрел Мел Гибсон, он планировал сыграть профессора Джеймса Мюррея. Ленту должен был снимать Люк Бессон, а роль сумасшедшего доктора Уильяма Майнора отводилась Дастину Хоффману или могла достаться Робину Уилльямсу.
Фотография с сайта kinopoisk.ru
«Профессор и сумасшедший» задумывался, как дорогой костюмированный фильм с прицелом на показы на престижных кинофестивалях. Однако задумка не была реализована, потому что австралиец Мел Гибсон пустился во все тяжкие, попав в немилость Голливуда. Его имя начало ассоциироваться со скандалами, былые достижения оказались позабыты. Крупные студии порвали с ним, пресса до сих пор относится к его фигуре скептически, переведя его из звезды первой величины в разряд категории B. Именно поэтому он решил не искушать судьбу и доверить съемки старому знакомому — Фараду Сафиниа.
Структурно и повествовательно «Игра разума» Ховарда и «Игры разумов» Сафиниа радикально отличаются — иная фактура, подача, нюансы. И если первый фильм был многоуровневым мейстримом, то лента 2019 года, при всей многозначности, скорее фестивальное кино. Сафиниа (его имя удалено из титров) вместе с Мелом Гибсоном судятся с Voltage Pictures за право называть ленту своим детищем. Именно из-за юридических проволочек картина получила слабую рекламную компанию. Лишь мелькнула в прокате в нескольких странах, да и в России идет не везде. В США ее релиз находится под большим вопросом.
Фотография с сайта kinopoisk.ru
Увы, страсти, разгоревшиеся на съемочной площадке, не перенесли должного накала на экран. Помогать в написании сценария Сафиниа взялся ветеран кинопроизводства Джон Бурмен («Генерал», 1998; «Надежда и Слава», 1987). Вместе они решили сделать акцент на подлинности событий, поэтому многие эпизоды получились затянутыми и чрезмерно театральными. Словно создатели пытались покадрово оживить книгу. Бюджета в 25 миллионов долларов катастрофически не хватало для двухчасового киноповествования. Запланированные съемки в Оксфорде так и не состоялись, хотя уже были согласованы с руководством университета. Николя Картье, продюсер картины и по совместительству глава студии Voltage Pictures, постоянно вмешивался в процесс — требовал больше сентиментальности, дополнительных сюжетных арок и отхождения от намеченного плана. В итоге нервы Сафиниа не выдержали, и он покинул проект. Спасать положение вызвался Мел Гибсон. Картина была готова на семьдесят процентов, у сменщика не было времени и денег, чтобы основательно перестроить ленту, он лишь довершил начатое, сохранив почерк предшественника.
Главный изъян ленты — попытка снять стопроцентно достоверную историю, которая в итоге кажется вялотекущей, предсказуемой и убаюкивающей. Это правда. Сегодняшнее кино нетривиально, отходит от стандартных схем, изобилует дерзкими решениям, одна сцена может насчитывать несколько шокирующих сюжетных ходов, однако будоражить или ставить в тупик зрителя фильму Фарада Сафиниа (или Мэла Гибсона) нечем.
Фотография с сайта kinopoisk.ru
К антуражу картины не придерешься: техника искусственного освещения, предметы интерьера, экспозиция в целом позволяют окунуться в Викторианскую эпоху. При построении мизансцен оператор сосредотачивается преимущественно на крупных планах, хорошо передающих эмоции персонажей. Однако само повествование «Игр разумов» однопланово, подтекст не считывается, а внутренние искания персонажей тормозят развитие сюжета, пафосные диалоги не всегда находят необходимый зрительский отклик. Однако от сухой документалистики картину спасает хорошая актерская игра и романтическая линия (которая была добавлена для галочки).
Два актера первой величины — Мел Гибсон и Шон Пенн в представлении не нуждаются. У каждого есть по «Оскару», оба состоялись и как актеры, и как режиссеры. Кажется, что только их игра, сосредоточив внимание на себе, способна вытянуть любую бесперспективную постановку. Гибсон изображает аристократа — добропорядочного и благочестивого. Персонаж Пенн находится где-то между лентами «Я — Сэм» (2001) и «Харви Милк» (2008) — психический распад личности, сломленность и неожиданные прояснение ума показаны им с пугающей реалистичностью. Натали Дормер («Игра Престолов») гармонично вписалась в тандем. Ее героиня получилась приземленной, но волевой женщиной, готовой принимать смелые, а порой и неожиданные решения. Способности Дормер часто ставились под сомнение, ее игра считалась однотипной. Однако в исторической драме Фарада Сафиниа случилось преображение — актриса показала себя с новой стороны, ее роль — лучшая за всю карьеру. И идеально ложится на строчки песни Meredith Brooks «I Am Bitch» — и стерва, и мать, и дитя — всего понемногу.
Фотография с сайта kinopoisk.ru
Интересно, что в 2011 году выходил фильм Дэвида Кроненберга «Опасный метод», местами созвучный с «Играми разума». Картину тоже ругали за скучность, манерность и буксующий сюжет. Центральные роли отводились небезызвестным актерам (Вигго Мортенсен, Кира Найтли и Майкл Фассбендер«), но в отличие от ленты Сафиниа (Гибсона) в работе Кроненберга мастерски раскрывались психотипы персонажей, хорошо передавалось скрытое напряжение между основными действующими лицами. В «Играх разума» работа каждого актера в отдельности отлична, но связующая нить не нащупывается, хотя они постоянно взаимодействуют. И это выдает недостаток опыта у Сафиниа, ему не удалось абстрагироваться от книги, привнести в фильм что-то свежее. Например, Кроненберг при всей серьезности «Опасного метода», довольно иронично выводил стандарты «нормальности». А картина Фарада Сафиниа не выглядит ни заумной, ни ироничной, всего лишь показывает, как безумие легко перетекает в гениальность.