Электрозикры
Текст: Фазир Муалим
Фотография: Александр Антчак
Поэт и театральный критик Фазир Муалим о суфийской музыке в Электротеатре и братстве Вертинского.
Два театрализованных концерта, представленных друг за другомна прошлой неделе на сцене Электротеатра «Станиславский» с разницей в день, казалось бы, никак нельзя соединить темой для одной колонки: настолько они несхожи. Однако всё зависит оттого, как посмотреть. Во-первых, их объединяет, как я уже сказал, место проведения — хоть и в разных залах, но в том же самом театре: один на основной сцене, другой в фойе. Во-вторых — и это немаловажно — объединяющим фактором являетсязритель, то есть в данном случае я. Если первое условие было предрешено, по крайней мере планом театра, то второе возникло совершенно случайно. Так данная ситуация, пусть немного в упрощенном и забавном варианте, иллюстрирует идею одновременности предопределения и случая.
Однако пора уже и открыть, что это были за концерты.
Первый вечер. Концерт суфийской музыки в исполнении канадско-американского ансамбля Fanna-Fi-Allah. Название группы переводится с арабского как «умирание в Боге», «уничтожение себя на пути к Богу». Фана — одна из важных идей суфийского учения, растворение мистика в Истине, возвращение его к Абсолюту. Чтобы легче было понять эту концепцию, можно провести параллель (весьма условную, разумеется) с нирваной.
Fanna-Fi-Allah — первая западная группа, которая стала исполнять и продвигать в западном мире песнопение каввали. Культура каввали зародилась более семисот лет назад в суфийском братстве Чиштия, основанном сирийцом Абу Исхаком в городе Чиште на территории современного Афганистана и распространившемся в Индии и Пакистане. Первое время каввали исполнялись только в ритуальных целях во время зикров (поминаний Бога) в ханаках (обителях) и у гробниц шейхов-наставников и святых. Но в дальнейшем это песнопение перекочевало и в светскую жизнь. Самым знаменитым исполнителем каввали в ХХ веке стал Нусрат Фатех Али, пакистанец, творчество которого способствовало продвижению этого жанра по всему миру. Я впервые услышал его в 90-е годы в магнитофонной записи в горах Дагестана. Однажды, когда возвращался домой с сессии из Литинститута, я опоздал на наш сельский автобус, и пришлось идти пешком. Там 20 км дороги. Я быстро шёл, но уже стемнело, когда добрался до соседнего села. Проходя мимо одного дома, из окон я услышал музыку. Сейчас не подберу эпитета, чтоб адекватно описать её. Лучше я расскажу, что я сделал — и это будет развернутый эпитет. Я не смог дальше идти. Каввали сковало — сказал бы теперь, уже зная название этого жанра. Я простоял с полчаса под окнами, слушая. Когда музыка остановилась, я бросил комочком земли в окно и спросил у выглянувшего парня: «А что это за песни? Кто поёт?» — «Сам не знаю. Написано на непонятном языке — не разберешь. Поднимайся, заходи домой». Потом я регулярно два раза в неделю в течение года спускался в это село, чтобы слушать кассету, пока ее вконец не зажевало в магнитофоне. И только спустя десять-пятнадцать лет, когда появился и стал доступен интернет, мне удалось выяснить, что на кассетах этих пел Нусрат Фатех Али.
Каввали традиционно исполняются мужской группой. Но ансамбль Fanna-Fi-Allah явился в некотором роде новатором, включив в свой состав женщину. Правда, Aminah Chishti не поёт, а играет на табле, индийском ударном инструменте. Остальные пятеро участников, кроме того, что играют на гармонике или создают клэппинг (хлопки), поют или подпевают. Лидирующий голос — Tahir Qawwal.
Мы привыкли, что музыка — это что-то легкое, необязательное, фоновое
Но это ещё не всё, что нужно сказать о концерте. На второй песне на ковер (так как вся сцена застелена коврами, можно выразиться и так) выходит человек, облаченный в черную накидку. Долго стоит — зрители даже перестали обращать внимание на него. Но в какой-то момент он скидывает и отставляет в сторону черную накидку, обнаруживая под ней белоснежную суфийскую одежду, и начинает кружиться — сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее. И уже это не человек вращается, а сама Вселенная. Ближе к концу некоторые зрители в передних рядах не выдерживают и тоже выходят кружиться. Как будто их волна затягивает. Правда, получались у них не то диско-танцы, не то кривлянье, но ничего — для первого раза и то хорошо. А всё же одна девушка из зала кружилась в сторонке, а не посередине сцены, как другие кривляки, достаточно долго и профессионально. Единственно, она не была одета в специальное платье с утяжеленным подолом, который позволяет ему при кружении держаться обручем вокруг человека — поэтому необходимого эффекта не производила.
Ещё один довод в пользу того, что правильно зрители вышли «кружиться» — то, что сами эти кружения примерно таким образом и возникли — случайно, можно сказать. По одной из легенд однажды поэт Джалалуддин Руми шел по улице чеканщиков-златокузнецов и, в постукивании их молоточков расслышав божественную музыку, впал в экстаз и стал кружиться. Это положило начало братству Мавлави. Сам орден был создан уже после смерти Руми, так как он не сильно обожал подобного рода собрания. Писал стихи, искал Бога и Шамса Табризи, друга и учителя,который сдвинул все его представления о мире, приведя их в движение, и пропал навсегда.
Таким образом, концерт в исполнении Fanna-Fi-Allah отсылает нас сразу к двум суфийским братствам — Чиштия и Мавлави.
Но на следующий день в Электротеатре «Станиславский» я столкнулся еще с одним «орденом» — братством Вертинского. Мне кажется, можно смело так сказать, потому что истинных последователей и преданных учеников у него не меньше, чем у любого суфийского шейха. Концерт-спектакль Сергея Васильева «Электрокабаре. Вертинский на Тверской», где он и певица Дарья Ловать исполняют самые известные песенки кумира эстрады всего XX века — «В бананово-лимонном Сингапуре», «Матросы мне пели про остров», «Кокаинетка», «В синем и далеком океане» и другие.
«Эта программа построена по логике, необычной для музыкального коллектива, похожей скорее на логику мистерии, алхимического таинства, совершаемого над аудиторией, — пишет певец, рассуждая о своем концерте. —
Это не просто история артиста, это история поэзии и духа времени. И это история души, которая умеет всё — плакать, смеяться, творить».
Если сказать в двух словах — не о Вертинском, а о Васильеве с его «Кабаре Безумного Пьеро» — таких, как он, больше нет. Любая его песня — отдельный спектакль. Как у Камбуровой. Беру свои слова обратно — их двое: Елена Камбурова и Сергей Васильев.
Мы привыкли, что музыка — это что-то легкое, необязательное, фоновое. Жил когда-то суфий по имени Нили (о нем рассказал Идрис Шах, еще один популяризатор суфийской философии в западном мире) — он говорил о своих учениках: «Люди неверно воспринимают музыку, поэтому я лишаю их музыки до тех пор, пока они забавляются ею вместо того, чтобы извлекать из неё пользу».
Другой суфий, выдающийся индийский музыкант Хазрат Инайят Хан, проповедовавший суфийские идеи в западных странах и в России в начале XX века, писал в своей книге «Мистицизм звука»: «Музыка — это изображение нашего Возлюбленного. Но вопрос состоит в том, что есть наш Возлюбленный и где находится Он?». Дальше он рассуждает о том, что всё окружающее нас сейчас и что предстоит нам в других мирах, есть музыка.
Поэтому как бы печально артисты не пели:
Одной только песнею жить -
Я больше не буду поэтом,
Я в море хочу уплыть!..»
— и в море тоже музыка — уплыть некуда. Всюду одна только музыка, потому что она — единственная форма любой жизни и не-жизни.