18+
10.03.2022 Тексты / Рецензии

​Более странно, чем пёстрая панда

Текст: Вера Бройде

Фотография: предоставлена Поляндрия Принт

О семействе Листов и их любви к спискам в книге Кио Маклир пишет обозреватель Rara Avis Вера Бройде.

Маклир К. Листы / Пер. с англ. К. Судак; ил. Дж. Сарда. — СПб.: Поляндрия Принт, 2022. — 48 с.

Все в мире пишут списки. Вы скажете: «Не все!». Ну, ладно — пусть не все. Однако те, кто пишут: статьи там, например, доклады или сказки, записки или кляузы, рецепты или жалобы, — конечно, верят в списки. Ведут их каждый день: в блокнотах и в смартфонах, в распухшей голове, во время совещания, обеда и стояния, сидения, блуждания, дремоты, ожидания. А есть ещё и те, которые их, кажется, включают в список дел: купить вонючий сыр и сборник песен Queen, подшить подол у платья, разбить бутылку с маслом, сказать соседу: «Хватит!», припомнить всех гимнасток, свалившихся с коня, всех принцев, чьи фамилии кончаются на «я», всех птиц и насекомых из книги Бытия, избавиться от моли и самых разных страхов, придумать семь вопросов для самого себя, ответы на которые могли бы стать сценарием для фильма Джима Джармуша, проверить, сколько перьев по-прежнему скрипят, погладить мех на шубе и всё начать с нуля...

Маклир К. Листы


По спискам можно жить, хотя и не совсем: ну, вроде бы и жить — а вроде бы и нет. Как Листы, например. Пускай они похожи, как вишни в пироге, как могут быть похожи живущие в семье, как Адамсы и Симпсоны, Макфлаи или Миллеры, как те, что мыслят списками и строят жизнь по ним, — а всё-таки у Листов, у каждого из них, имеется свой мир. Закрытый ото всех, которым всё равно: включая их самих, далёких от всего. Открытый только нам, читающим Маклир и, кажется, не знающим, к чему она ведёт. Безумно странный мир, наполненный вещами, способными соврать, как зеркало в кабине для примерки, а также промолчать, как верный мажордом, готовыми вам столько всего порассказать, что даже Шахрияр попросит перестать. Его-то и рисует художница Сарда́, домысливая то, что скрыто между строк, что где-то там живёт, но мы не знаем, как и точно ли живёт.

Судить о том, кто странен, а кто почти нормален, — обычное занятие, похожее на те, которым предаются, когда всерьёз считают, что мир вокруг реален и выглядит как панда. Но как же быть с гепардами, с жирафами, с туканами? Как быть с ночными мыслями, страстями и забавами? Как жить среди родных — и быть чужим для них? Как выбрать что-то нужное вот в этой свалке тем? Как справиться с реальностью, в которой столько хаоса? И как себя найти, когда кругом они: гепарды и туканы, павлины и жирафы, слепые крокодилы, стеснительные тигры, и списки-списки-списки — десятки тысяч списков, уложенных, как башенки, почти до потолка, покрывших, точно листья, ковры, диваны, стулья, прикнопленных к обоям, приклеенных на дверцы, заполнивших собою уже почти весь дом? Ответ на все вопросы, по сути, ведь один. И вам о нём известно не меньше, чем вот им: печальной маме Лист, одетой, как те дамы, что просят Пуаро раскрыть пропажу акций, колье или алмазов, а также папе Листу, который курит трубку, боится стричь газоны и носит дома фрак, их младшему сынишке, который любит Лего, но только в чёрном цвете, и карточки про нечисть, пиратов или зло, коту, что, как и дедушка, не хочет быть вороной — и тоже, взяв бумагу, скрипит скрип-скрип пером, и старшей дочке Уинифред, помешанной на Боуи, сырах и волосах, и Эдварду, конечно, в больших глазах которого сидит тот самый страх — остаться, точно пешка, последней из фигур, ненужной в этом мире, пожалуй, никому. Ответ красив и прост, как белый лист без слов. Почти готовый список. Он нужен для того, чтоб это всё стерпеть, принять потоки слов и каждому из Листов по-своему помочь...

Маклир К. Листы


Наверно, есть такие, которые не видят, как много значат списки. И это, если вдуматься, как будто бы нормально: привычно и реально, — но в то же время странно. Да-да, ужасно странно! Примерно так же странно, как то, что наши Листы не видели друг друга, хотя и жили вместе; старались, как умели, придать весомый смысл всему тому, что знали, но, кроме своих списков, не знали ничего: того ли, что снаружи, того ли, что внутри, того, что происходит, грозит произойти. Ведь что-то же, наверно, должно произойти? Немыслимое что-то. Кошмарное, возможно. А может, даже, знаете, — отчаянно нормальное? Что, впрочем, в данном случае, пожалуй, будет чудом, а чудо — это что-то, конечно, сюрреальное.

В отличие от тех, кто верит в добрых фей и любит хэппи-энд, кто знает, в чём подвох и видит всех насквозь, рад выслушать мораль, а если не мораль, то жёсткий приговор, и с радостью отметить среди героев книги, которую прочёл, кто прав, а кто осёл, кто должен измениться, а кто остановиться, кто, в общем, ничего, а кто совсем уж «да...», — в отличие от них, Маклир не из таких. Она, как и Сарда́, не смотрит свысока: ни на своих читателей, ни на семейку Листов. Их мир, конечно, пыльный, но всё-таки цветной. Возможно, дело в том, что просто им и дому БЕЗУМНО нужен тот, кто эту пыль смахнёт?

Маклир К. Листы


Вопрос, который мучает, как крошки от печенья, попавшие в кровать, приставший к носу волосок, забытый паспорт или слог из глупой старой песни, как заусенец или штраф, как пятнышко на скатерти, обида и желание, усталость и незнание. А кто он, собственно, такой — тот гость в коричневом пальто, явившийся без спросу, внезапно, не по плану, как будто просто так, как будто так и надо, — оставшийся на ужин, на завтрак, на обед, на чай, опять на ужин, на завтрак, на обед... оставшийся навечно, как воздух или свет. Оставшийся как пункт, который нужен всем, включая даже Листов: на тот особый случай, который не случится. Возможно, странный гость и был как раз тем случаем? А может — просто другом? Для Эдварда, к примеру. А может, он был совестью? Для папы и для мамы. А может, вдохновением? Для младшего ребёнка. А может, он был песней — для грустной Уинифред? Соратником — для дедушки? И братом — для кота? Гадайте сколько влезет: пусть список будет вечным.

Другие материалы автора

Вера Бройде

​Маргиналы в авангарде

Вера Бройде

​Анна Зенькова: «Подростки — это совы из „Твин Пикса“»

Вера Бройде

Цена консервной банки

Вера Бройде

​Мышиный саботаж: о людях и котах