Мне нравятся маленькие театры на окраинах большого города. Похожие на измокших под ливнем щенков, они прижимаются к высоткам или ютятся в подвалах. Греются, ждут счастливых и солнечных дней. Но поднимается занавес, как радуга в небо всходит, и маленький театр так же радуется жизни, как и большие, «законные» театры. А главное, так же радует зрителя.

В Москве огромное количество театров — около ста пятидесяти. Большинство из них расположилось ближе к центру, и они на слуху, о них говорят и пишут, телевидение снимает сюжеты. О маленьких театрах говорят меньше. Поэтому мне бы хотелось иногда, наряду с разговорами о моих любимых больших академических театрах, Малом или Моссовета, писать о таких своеобразных и весьма достойных, как, Театр Камбуровой, Театр.doc или Театр на Юго-Западе. Или о совсем неизвестных, вроде театра «Откровение», о котором я сегодня и хочу рассказать.

Маленький театр на окраине, возможно, имеет больше прав называться театром. И вот почему. Мы все помним уже ставшее бессмысленным от частого повторения выражение «Театр начинается с вешалки». Но я бы переделал его — театр начинается, как минимум, с дороги. То есть ещё в пути мы настраиваем на особый лад своё сердце. И чем дальше ехать, тем дольше ожидание и слаще предвкушение.

Театр «Откровение» находится в Коньково в нескольких километрах от моего дома. И я решил пройтись пешком, воображая, что иду из деревни Черёмушки в соседнюю деревню Коньково на артистов посмотреть. В некотором роде театрализовав уже сам путь к театру. Тем более что спектакль, который в тот день шёл на сцене (кстати, культурный центр, где обосновалась труппа, так же называется — «Сцена») — водевиль из жизни девятнадцатого века: пьеса Владимира Соллогуба «Беда от нежного сердца».

Пьеса поставлена в классической манере — легко, как и подобает водевилю, с куплетами и танцами. Актеры играют гиперболизировано, но не вычурно. Весело и радостно. Так что, несмотря на отметку «14+», я бы рекомендовал постановку и детям. Вообще, мне думается, что у хорошего спектакля, как у музыки, не должно быть возрастных ограничений. Потому что хороший спектакль, если даже он «взрослый» и не понятен юному зрителю, запав в душу ребенка, может утаиться в ней и спустя годы взойти.

Сюжет пьесы «Беда от нежного сердца» не так известен, как, к примеру, сюжеты других подобных водевилей — «Соломенная шляпка» или «Лев Гурыч Синичкин». Поэтому давайте я вкратце перескажу.

Это в больших театрах могут себе позволить рваные джинсы на балах или переиначивание сюжетов: у них всё равно есть свой постоянный зритель

В дом петербургской помещицы Бояркиной (её играет актриса Елена Сортова) из Томбова вместе с сыном Александром приезжает старый её знакомый Василий Золотников, богатый откупщик (актер Алексей Тимошин). Когда-то они были влюблены друг в друга, но расстались и с тех пор не виделись уже «тридцать лет и три года». И вот Василий Петрович привез сына в столицу, чтобы женить его на дочери своей знакомой. Но «сердце у сына такое нежное, только юбку увидит, так и растает; что день, то влюблен». Эту характеристику, данную отцом, Александр оправдывает. Влюбляется в каждую новую девушку, которая появляется по ходу пьесы: в дочь Бояркиной, в её подругу, приехавшую погостить к ней и в её двоюродную сестрицу, бедную девушку-сироту, которую «держат из милости». Актер Павел Наркунас играет совершенного Хлестакова, но находящегося под опекой отца.

Вконец всё запутывается, потому что Александр всем делает предложение. Бедная сирота Настенька ему отказывает из-за его миллионов, а две богатые невесты как раз этими миллионами и соблазняются. Начинается комедия. Тогда Золотников-старший идет на хитрость — объявляет, что он банкрот.

Две мужские роли, на мой взгляд, получились очень яркие. Оба актера (и Тимошин, и Наркунас) симпатично дурачатся на сцене, как и положено в водевиле, но каждый — по-своему. А женские роли, мне показалось, местами повторяли друг друга. Но, возможно, дело во времени, когда каждая дама копировала другую. («Да у кого и перенимать, как не у вашей Машеньки? Вот примерная девица»).

Роль Настеньки, сироты, получилась серенькой, но не по вине актрисы (Анастасии Фроловой) и не по вине режиссера (Дарьи Ананьевой) — просто этих «правильных» барышень девятнадцатого века никак по-другому не сыграешь и не поставишь. Я вдруг подумал, что любопытно было бы представить её серьёзным персонажем из иного мира, случайно оказавшимся в дурашливом водевиле. Но то была бы другая постановка, возможно, с другими декорациями и костюмами. А эта — тем и хороша, что даёт нам возможность окунуться в мир водевиля позапрошлого века. И не подчеркивает параллели с современными реалиями в ущерб атмосфере той эпохи.

Это в больших театрах могут себе позволить рваные джинсы на балах или переиначивание сюжетов: у них всё равно есть свой постоянный зритель. А маленькие театры бережнее относятся к сюжету и слову, к правде жизни и правде вымысла.