«Пойди туда» и «Все мои сыновья»
Текст: Фазир Муалим
Фотография: Олег Грицаенко
Поэт и театральный критик Фазир Муалим о мюзикле для детей и Миллере на кабардинском.
После поездки в Пермь идея театральных форумов, когда за один день ты смотришь несколько разных постановок, мне настолько понравилась, что я подумал: а почему бы мне для себя не организовать театральный фестиваль, но только персональный? И вот я, оказавшись, как раньше выражались, на водах (поехал к родным в Пятигорск) решил попробовать посетить за день несколько театров в близлежащих городах. Были будние дни — в провинции, я полагал, повсюду из-за малых сборов театральные представления идут только по выходным. Но к счастью, я ошибался. Мне повезло даже найти дневной спектакль. Правда, детский — в Ставропольском театре драмы имени Лермонтова. В самом Пятигорске я в прошлую поездку посещал одну студию и даже писал о ней. Поэтому в свой маршрут не включил этот город — тем более, что там ничего в тот день не давали.
Итак, у меня был план: посмотреть утренний спектакль в Ставрополе, вечерний — в Нальчике и приехать на следующий день в Грозный, чтобы сходить на дневной. Кстати, судя по афише, в Грозном только дневные представления и идут — вечерних нет. План реализовался на две трети, и это, мне кажется, большая удача — два спектакля за день, да ещё таких разных.
В общем, приехал я в Ставрополь рано утром, вышел из машины и пошёл в сторону театра. Мне говорили, что это промышленный город, что там неуютно и нечего смотреть. Это неправда. Город как город. Я бы даже с удовольствием побродил, будь у меня побольше времени. Но я торопился к началу спектакля.
«Пойди туда — не знаю куда» — мюзикл для детей композитора Егора Шашина и поэта-песенника Евгения Муравьёва. Режиссер-постановщик — народная артистка РФ Наталья Зубкова. Сюжет пьесы предельно прост, а для старшего поколения зрителей чересчур знаком. В некотором царстве-государстве праведно правит царь-государь (актёр Владимир Лепа). И служат ему верной службой все поданные, среди которых храбрый стрелец Андрей (актёр Олег Хомутов). Что царь ни прикажи — всё он исполняет точно и в срок. Однако счастье и благоденствие — это скучно. Если нет конфликта — нечего и играть на сцене. Однажды на охоте Андрей-Стрелец спас голубицу, подстрелив коршуна в небе, преследовавшего её. А голубица возьми и обратись в красну-девицу Марью-Красу (актриса Анастасия Поделякина), которая тут же в знак благодарности предлагает: давай-ка, Андрюша, я буду твоей женой. Так и порешили — живут и радуются: пляшут, песни поют, ковры ткут. Но как-то увидел Марью-Красу Царь-батюшка и влюбился, бес ему в ребро. И задумал он хитрость — отправить Андрея на вечные поиски, на верную гибель, а самому жениться на его красавице-жене, которая , кстати, должен отметить, пела очень приятным голосом, как, впрочем, и её молодой супруг. Призвал Царь Стрельца и приказывает: «Пойди туда — не знаю куда, принеси мне то — не знаю что». Делать нечего — пошёл Андрей. Но прежде вернулся к жене попрощаться, а та ему в дорогу дала свой вышитый носовой платок: будет трудно, мол, утрись. И вот случилось так, что в поисках «не знаю чего» наш сказочный герой оказался на обеденном столе у Бабы-Яги в качестве будущего жаркого. Андрей достаёт свой платок, чтобы вытереть со лба пот, проступивший из страха перед смертью, и — тут в сюжет вкрапливаются элементы индийских фильмов — Баба-Яга (актриса Мадина Шарипова) узнаёт платок своей дочери, которую злой коршун-сосед превратил в голубицу, чтобы сожрать. Все снова счастливы: Баба-Яга обретает зятя, Царь со стыда уходит доживать свой век в деревню, уступив престол Андрею-стрельцу. Всё настолько благополучно, что больше и играть на сцене незачем: счастье скучно даже детям, как мы уже вначале отметили.
...большой зал — это недетский формат
Спектакль шел в большом зале, переполненном младшими школьниками: приехали целыми классами на автобусах со всего города, очевидно. Так как зрительный зал меня интересует всегда не меньше того, что происходит на сцене, я следил и за детьми: как они себя ведут, как и на что реагируют. Мне показалось, большой зал — это недетский формат. Я думаю, в идеале детям должно быть «тесно», чтобы захотелось сосредоточиться на сцене, «уйти» туда, в действие. Иначе их внимание рассеивается, а они сами растекаются в пространстве. Еще я с улыбкой обратил внимание на то, что некоторые находки авторов на маленьких зрителей совершенно не производят ожидаемого впечатления. Например, Баба-Яга ходила по лесу с навигатором. Детишек это нисколько не удивило и не рассмешило. Зато они хохотали над её внешним видом, кувырками медведя и прыг-скоками лягушки.
В любом случае, уверен, этот культпоход прорастёт полезными всходами, потому что детство — почва, а события в нём — разбросанные семена: когда-нибудь да взойдут.
По окончании спектакля учительницы собрали своих шумных учеников, рассадили их по автобусам и разъехались по городу, а может, и пригородам. Я же, отметив для себя, что театр как театр: не хуже и не лучше многих подобных, отправился на вокзал, чтобы сесть на автобус до города Нальчик, где в этот вечер в одном из театров играли пьесу американского драматурга Артура Миллера «Все мои сыновья». Пикантность ситуации заключалась в том, что спектакль идёт на кабардинском языке. Сначала, кажется: к чему этот выпендрёж с чужестранными реалиями, с именами Джордж, Кэт, Крис? — но потихоньку втягиваешься в сюжет и становится ясно, что тема-то общечеловеческая, а вопросы вечные: до какого предела может дойти человек в своей жажде наживы, можно ли жертвовать духовными ценностями ради материальных?
Но прежде скажу несколько комплиментарных слов: Кабардинский Государственный драматический театр имени Шогенцукова — один из самых демократичных театров, где я бывал. Мало того, что там не морозят зрителя под кондиционерами — так ещё и настаивают, чтобы не сдавали верхнюю одежду в гардероб, потому что «у нас холодно». Плюс к тому же, как только я стал объяснять администраторше, что я бы хотел... был бы не против... если б получилось... написал бы... она прервала меня: «Вы хотите посмотреть спектакль? Пожалуйста». Даже не спросила, куда и что написать. Выдала наушники и проводила в зал. В наушниках, кстати, смотрел не я один — так что, полагаю, балкарцы и русские также ходят на кабардинские мероприятия: дружба народов и интерес друг к другу. Однако зал всё равно был далеко не полон, ну и бог с ним.
«Все мои сыновья» — премьера сезона. Любопытен и, наверное, не случаен интерес кабардинского театра к американской драме послевоенных лет.
...когда ты параллельно слышишь два языка, с одного считываешь интонацию и настроение, а с другого смысл, то волей-неволей сосредоточишься до предела
История одной семьи. Мать (заслуженная артистка РСФСР Куна Жакамухова) ждёт сына, якобы пропавшего без вести, но на самом деле погибшего на войне. Все знают о его гибели, но матери открыто не говорят. Постепенно выясняются подробности этой смерти. Оказывается, отец парня Джо Келлер (заслуженный артист КБР Боря Хадзегов) — руководил в войну фирмой, поставлявшей детали для снарядов. Однажды фирма выпустила партию с браком, но Джо Келлер приказал заретушевать брак и продать на фронт. Последствия были страшны: самолеты взрывались ещё в небе. Но Келлер переложил всю вину на своего компаньона, и тот сел в тюрьму. В финале всплывает предсмертное письмо сына Келлера к своей невесте, где он пишет, что осознанно идет на смерть, поднимаясь в небо, потому что столько его боевых товарищей погибло из-за этой «ошибки» и что он сам застрелил бы отца, окажись он сейчас рядом.
Философия Джо Келлера обогатиться во что бы то ни стало претерпевает полное фиаско.
Спектакль длится полтора часа без антракта и смотрится, можно сказать, на одном дыхании, хотя он и идёт на незнакомом языке. Возможно, именно с этим и связано: когда ты параллельно слышишь два языка, с одного считываешь интонацию и настроение, а с другого смысл, то волей-неволей сосредоточишься до предела.
Как самую интересную актёрскую игру я бы отметил работу Куны Жакамуховой в роли Кэт Келлер, матери. С одной стороны, это страдающая и безутешная мать, опьяненная горем, но с другой — в беседах с мужем в ней прорывается расчётливость и даже корысть. Тогда ты начинаешь сомневаться: вдруг и вся эта горечь об утрате — напускная, маска, надетая только потому, что так положено матери?
Подытоживая, скажу, что драма Миллера в постановке режиссера Романа Дабагова ещё раз обращает нас к вечным темам — предательство и ложь и неминуемое за ними возмездие.
На этом мой личный фестивальный день завершился. Как вы поняли, я не успел в Чечню. Ничего, думаю — как у нас в Дагестане говорят, когда не хотят категорично отказать: в следующий раз, inshallah, обязательно. Возможно, скоро я продолжу своё персональное фестивальное шествие по национальным театрам Кавказа.