18+
15.03.2018 Тексты / Рецензии

​Оставьте эту пыль

Беседовала Вера Бройде

Обложка предоставлена ИД «Самокат»

Об эволюции и смерти от ируканджи в книге Али Бенджамин, рассказывает обозреватель Rara Avis Вера Бройде.

Бенджамин А. Доклад о медузах / Пер. с англ. О. Варшавер. — М.: Самокат, 2018. — 352 с.

Стараясь не моргать, не морщиться, не плакать, мать Сузи Свансон говорит, что Фрэнни Джексон утонула, что страшное порой случается и что на это нет причины. А миссис Туртон утверждает, что если человек не в силах объяснить произошедшее, то это значит, что ему нужна наука: она одна во всей Вселенной способна отыскать причину. И Сузи Свансон — героиня этой книги — скорее, склонна верить учителю естествознания, чем маме. Её гипотеза основана на том, что «страшное случилось» неспроста, а по вине медузы ируканджи.

Она почти невидима, прозрачна, размером с ноготь на мизинце. Живёт у побережья Австралии, мигрирует, была замечена в Японии и на Британских островах, а также во Флориде, на Гавайах. Она пускает яд, который вызывает мучительную боль, тревогу, рвоту. И сердце бьётся: бум-бум-бум — намного чаще, чем обычно. И ломота. Ужаленные сообщают о чувстве обречённости. Как правило, они уверены, что смерть их неизбежна, и даже просят докторов убить их побыстрее, чтоб это кончилось скорее. Потом они и вправду умирают — без всякой помощи врачей. Геморрагический инсульт. И всё — конец. Вот так.

О том, что в тот проклятый день случилось с Фрэнни Джексон, никто теперь не говорит. Как будто это и не важно. Быть может, говорить и вправду ничего не нужно: ни о медузах, ни о Фрэнни. Быть может, говорить вообще не нужно? Какая польза в том, чтоб засорять словами и без того довольно грязный, замусоренный нашими отходами, смертельно некрасивый мир? Мы говорим, и говорим, и говорим, не думая о том, что в нашей болтовне нет ровным счётом никакого смысла, или что сказанное может разрушить чью-то жизнь, испортить отношения, похоронить под проливным дождём угаснувшую дружбу. А если ты молчишь, то постепенно превращаешься в медузу, которую никто не видит, и ты плывёшь по жизни, как по морю, не выпуская до поры до времени свой страшный, смертоносный яд.

Медузы появились на планете десятки сотен миллионов лет назад: гораздо раньше динозавров, деревьев и грибов. Медузы бороздили океаны, пульсируя, как сердце человека, которого ещё не существует на земле; они меняли цвет, мигая, словно лампочки, которые пока никто не изобрёл, опутывая щупальцами то, что уже было, но вымерло потом или когда-нибудь исчезнет, как постепенно исчезает в мире всё: Мартинский ара, Вознесенский пастушок, гигантские лемуры и стеллеров баклан, бескрылые гагарки и сумчатые волки, додо и человек. Медузы слишком многих пережили и нас, наверняка, переживут. Хотя они похожи на сердца, у них самих нет сердца, способного любить, сжиматься от тоски, стучать, как капельки дождя по подоконникам и крышам, и замирать на несколько секунд, минут, часов, недель, столетий... У них нет крови и костей, способных проливаться и ломаться. У них нет мозга, способного вместить в себя все знания о мире. Зато у них есть время, в отличие от нас. Вот так.

Взрослеть так неприятно, так тяжело, так одиноко

Однако нам, увы, до этого нет никакого дела: есть вещи поважнее времени и поважнее размножения медуз. Компьютерные игры и быстрый интернет, покупка модных джинсов и крема для лица, диплом с отличием и новая машина... Нет-нет, не то, а вот пылинки — да. Вы знали, что мы с вами сделаны из пыли — из атомов разрушенных когда-то звёзд? «Мы сделаны из звёздной пыли», — сказал с экрана астроном, показывая снимки, где наша синяя земля похожа на такой стеклянный шарик, с белёсыми и тонкими полосками, в который иногда играют дети. Играют до тех пор, пока не вырастут, а в воздухе не растворится «ощущение, что всё возможно». Вот этот миг — такой пугающий и вечный — поймала, словно синий шарик, Бенджамин.

Но прежде, чем она его поймала, случилось то, что не имело никакой причины, — не страшное, а удивительно прекрасное. Быть может, самое прекрасное на свете. Ты маленькая девочка, ты дружишь с Фрэнни Джексон, ты много всего знаешь и любишь ей рассказывать о том, что прочитала накануне в какой-нибудь научной книге, а Фрэнни слушает тебя с таким вниманием, как будто ничего смешнее, интереснее и лучше она еще не слышала, ни от кого и никогда. И ты довольна, ты сияешь, ты радуешься жизни, в которой существует Фрэнни, ведь без неё как будто бы неполноценна ты. Зачем менять такую жизнь? Никто не хочет перемен, когда он чувствует себя столь ослепительно счастливым. Поэтому, наверно, почти все дети в мире до безобразия консервативны. Ну, да, они не прочь позавтракать разок в открытом океане или пожить немного в домике на дереве, и, да, они хотели бы в подарок слона на день рожденья. Но задувая десять полосатых свечек в торте, они, как правило, мечтают об одном: пусть всё останется, как есть, — и эта комната с игрушками на книжных полках, и чёрточки на кухонной стене — свидетели стремительного роста. И этот дом пусть никогда не продадут, родители не разведутся, не постареют, не умрут, друзья не предадут, а в голову не станут приходить ещё вчера казавшиеся глупыми идеи о том, как бы понравиться другим, и сделать всё возможное, чтобы они тебя признали, а может, даже полюбили, во всяком случае — зауважали.

Вся горечь, дань и мстительная правда книги, которая написана для вас — для взрослых, у которых в сердце яд, и для детей, которые сегодня или завтра повзрослеют

Взрослеть так неприятно, так тяжело, так одиноко... Когда-то вы играли вместе: забравшись на кровать с ногами, вы прыгали и танцевали, как рок-звезды, взяв в руки по расчёске-микрофону, вы пели свою песню, и ваши голоса сливались воедино. А после что-то изменилось — непоправимо и печально, казалось, что почти случайно, но нет, то было, очевидно, неизбежно. Как вымирание огромных черепах и вырубка тропических лесов, как эволюция и смерть от ируканджи. То было следствие естественных законов мироздания, стоящих выше, чем желания отдельных представителей живых существ, чем чьи-то детские мечты. Но ты не хочешь с этим соглашаться. Ты не намерена так просто отступать. Однажды ты уже пыталась послать сигнал своей подруге: чтоб Фрэнни Джексон поняла, как сильно ты по ней скучаешь с тех самых пор, как вам исполнилось двенадцать и что-то щёлкнуло в соломенной головке — быть может, это время запустило в ней свой адский механизм и Фрэнни начала меняться. Тогда ты не сумела его остановить, и Фрэнни ничего не поняла, а только разрыдалась, как ребёнок. И вот теперь, когда она мертва, ты хочешь, чтобы кто-то, кому и вправду можно верить, помог тебе восстановить миропорядок.

На эту роль не подойдёт психолог, которого нашли родители, когда ты перестала говорить. И старший брат не подойдёт. И даже миссис Туртон. Тебе необходим учёный — серьёзный, храбрый, чуткий, не слишком старый и не слишком молодой, такой, чтоб знал медуз в лицо, а не по книжкам, чтоб понимал причины, по которым они выбрасывают яд, и не питал к ним отвращения и гнева, как другие, не отдающие себе отчёта в том, что этот жгучий и опасный яд — защитный да и только. Тебе необходим большой учёный. Большой и добрый человек — немного странный, немного сумасшедший, который, как и ты, готов пожертвовать собой во имя правды. И что же? Ты, в конце концов, его находишь! Он существует, а не выдуман мечтой. И он, наверняка, тебе поможет, когда вы встретитесь и ты ему расскажешь... Вот только ты не говоришь, а он... А он живёт в Австралии, куда одной не долететь, когда тебе двенадцать лет. И что же? Что же остановит Сузи Свансон: цена билета или регистраторша за стойкой, ведущей к самолёту? А может, то, что Фрэнни не вернуть, какой бы ни была причина её неправильной, ненужной, несправедливой, глупой, дикой смерти, — и «в этом вся беда». Вся горечь, дань и мстительная правда книги, которая написана для вас — для взрослых, у которых в сердце яд, и для детей, которые сегодня или завтра повзрослеют. Она написана для тех, кто хочет знать намного больше, чем он знает: и про устройство Вселенной, и про себя, и про других, — и находить, пускай непостижимые, но несомненно общие черты, присутствие которых может значить, что одиночество не совершенно.

Другие материалы автора

Вера Бройде

​Друг по несчастью

Вера Бройде

​Книжные люди

Вера Бройде

Александр Пиперски: «Вежливость — в выборе местоимений»

Вера Бройде

​Ее война