Новый дневник Пипса
Текст: Елена Сафронова
Иллюстрация: предоставлена ИД «Фантом Пресс»
О том, как в английской фантасмагории либерализм обернулся тоталитаризмом — литературный критик Елена Сафронова.
Элтон Б. Кризис самоопределения. / Пер. с англ. Ш. Мартыновой. — М.: Фантом Пресс, 2020. — 456 с.
...В свое время я читала антологию «Либеральный Апокалипсис» («Эксмо», 2013), составители которой заявляли, что собрали под одной обложкой ответы лучших представителей жанра на вопрос: «А что будет, если победу одержит не только доведенная до абсурда толерантность, но и воинствующий либерализм, ревнители которого в борьбе за права и свободы человека готовы пожертвовать абсолютно всем, не исключая самих прав и свобод?».
В книгу вошли рассказы и повести хороших писателей: Романа Злотникова, Дмитрия Володихина, Вадима Панова, Тима Скоренко и т.д. Но, несмотря на авторитетные имена, сборник для меня лично оказался пшиком. Самым страшным ужасом «воинствующего либерализма», какой смогли придумать наши лучшие фантасты, был проспект Политковской в городе будущего вместо проспекта Ленина. Ибо описанию конкурса красоты в прямом телеэфире, кончающегося групповым сексом, сто очков вперед двадцать лет назад дал Владимир Сорокин, мастер по изображению свального греха. А рассказ Игоря Вереснева «Здравствуй, МИR!» о том, как школьные ученики реализовали своё право — то ли знать оценки важного экзамена, то ли исправить их, не учась, а подменив документы — путем убийства кураторши, был списан с реальности. Незадолго до чтения антологии я написала статью о падении учительского авторитета, уважения к педагогам в обществе, для которой добросовестно собрала по интернету десяток примеров избиений и убийств учителей по регионам России. На днях «Российская газета» опубликовала статью о законопроекте штрафования за оскорбления и избиения учителей — следовательно, эта тема остается насущной проблемой.
Совсем недавно стало известно, что в Праге появятся Площадь Немцова и Аллея Политковской. Это еще плотнее привязало «Либеральный Апокалипсис» к реальности.
Едва ли не худшие чувства вызвала у меня книга английского автора Бена Элтона «Кризис самоопределения». Издатели ее тоже представили пышно: «... бескомпромиссный роман об „эпохе оскорбленных“, в которую мы живем. ...Элтон не дает пощады лицемерам всех мастей, которые, похоже, захватили политику, социальные сети, СМИ и шоу-бизнес».
Бескомпромиссный — может быть, но не роман ни разу.
Аннотация не скрывает того, что «Кризис самоопределения» основан на реальных событиях — на поветрии «оскорбления чувств», захлестнувшем соцсети, на горячем хештеге metoo, на референдуме по выходу Англии из состава Королевства. Писатель якобы сдвинул время действия своего текста на несколько лет вперед. Но 31 января 2020 года Brexit произошел. Смотрится это очередное совпадение более чем иронично, но, увы, не заслугой автора.
Элтон написал обширную хронику разгула «либерального террора», который состоит, по его мнению, в обострении частных самоопределений до полной нелепости. В интерпретации автора на каждое самоопределение найдется самоопределение с винтом; не трюизм ли? Эту линию он последовательно проводит с первой же главы, которая немножечко любопытна началом вроде бы детективной интриги. Старший инспектор отдела уголовного розыска Майкл Мэтлок узнает об уличном убийстве и должен его расследовать, а также отчитываться перед прессой и общественностью о ходе розыска преступника. Тут героя подстерегает первый кризис самоопределения — он оскорбляет чувства публики: «„Жертву звали Сэмми Хилл, — произносил Мэтлок. — Молодая женщина, на нее напали и убили ее вскоре после полуночи, когда она шла по Конуэй-парку“». Осколок долиберального времени, честный простодушный инспектор Мэтлок делает непростительную оговорку: «Угораздило человека, что называется, не вовремя», — говорит он о несчастной жертве. Начальство, пресса и общество понимают, будто полицейский пытается повернуть дело так, что жертва сама виновата. Мэтлоку приходится не столько вести расследование, сколько оправдываться перед взбешенными обывателями обоего пола. Следствие затрудняет очередное самоопределение — судмедэксперт долгое время не ставит старшего инспектора в известность о том, что погибшая Сэмми была женщиной-трансгендером. Судмедэксперт Кейт настаивает, что половое самоопределение не должно быть отражено в полицейском отчете, ибо жертва имела на него право. Ведение дела усложняется для Мэтлока тем, что о погибшем, пардон, существе, он должен говорить только в среднем роде, местоимениями «оне» и «ех» и глаголами вроде «быле». Птичий язык с трудом дается полицейскому...
Ход следствия то и дело прерывается общественными скандалами один другого глупее, и в них детективная нить попросту теряется. Гомосексуальная пара пожаловалась в соцсети на хозяев гостиницы в захолустье, отказавшихся предоставить им семейный номер. Ученая дама Крессида Бейнз затевает суд над Сэмюэлом Пипсом — реальным чиновником морского ведомства XVII века, прославившегося в веках дневником о повседневной жизни лондонцев той эпохи и неукротимым сластолюбием. Именно за него Крессида предлагает судить Пипса, умершего в 1703 году. Историчка запускает хэштег «#ПомнимИх» для суда над всеми деятелями прошлого, замеченными в приставаниях к женщинам. Хэштег лишает работы пожилого актера Родни Уотсона, надеявшегося сыграть Пипса. Участница реалити-шоу «Остров любви» Джемайма публикует в сети жалобу на то, что партнер поцеловал ее на камеру против воли, и это рушит шоу. А то... впрочем, какая разница, сколько еще скандалов автор выписал из газет для утяжеления повествования?
В лучшем случае Бен Элтон создал политический памфлет
Всех этих деятелей последовательно найдут неживыми.Способов устранения всего два — аккуратный удар по затылку или грубая имитация самоповешения. Выстраивается алгоритм: попадание в поле читательского внимания — быстрая насильственная смерть. Алгоритмы играют в этой истории важную роль — но, увы, для литературы они не так результативны, как для управления общественным мнением посредством информационных вбросов. А именно к этому и сводится сюжет «Кризиса самоопределения». Зловещим (или натужным) фоном действа служит корпорация «Сэндвич-коммуникации», занятая именно этим неблагородным делом.
Сюжетных линий в «Кризисе самоопределения» слишком много — или слишком мало: по сути, одна, вот именно, кризис самоопределения каждого, возомнившего о себе. «Кризисов» переизбыток для качественного детектива, где установление злодея должно быть, сдается моему самоопределению, магистральной темой. У Элтона магистральной темой становится пополнение списка убийств. С нарастающим снежным комом смертей команда Мэтлока не может справиться, что тоже нетипично для нормального детектива. Но Элтон и не стремился написать качественный детектив. В финале это подтвердилось: детективное начало он попросту «слил». Учитывая обилие разговорной и ненормативной лексики в книге, за эту формулировку извиняться не стану. И за спойлеры — тоже. Параллельно с «Кризисом самоопределения» я читала «Уран» Ольги Погодиной-Кузминой. Там детективная линия, не самая важная для сути романа, была выстроена крепко, заслуживала уважения и того, чтобы в рецензии сохранить тайну. Здесь же — одно сплошное разочарование.
Давно известно: если действие в детективе провисает, и его спасают появлением маньяка, то это на троечку. А если действие в английском детективе спасают появлением «руки Москвы», это на какую оценку?.. Из такого затертого шаблона детектив, как говорил Остап Бендер, как из собачьего хвоста сито. Недаром же математический гений Малика, сотрудница корпорации, уже на половине книги догадалась, в чем дело: " — «Сэндвич-коммуникации» — инструмент российского шпионажа и скрытой пропаганды, — сказала Малика, —а ты, по сути, российский агент«. А владелец компании и любовник Малики Джулиан цинично отвечает: «— Да и ты, моя милая. И ты. Ты тоже российский агент».
Российские сотрудники спецслужб совершают убийства, чтобы организовывать инфоповоды для создания хэштегов, «поворачивающих» британское общество в ту или другую сторону, дабы влиять брожением незрелых умов, не понимающих, что ими манипулируют, на мировую расстановку сил. Подлинными властителями Англии становятся у Элтона не три политических игрока с издевательскими именами Треп Игрив, Плантагенет Подмаз-Свин и Гуппи Джаб, а Джулиан с его воздействием на информационное поле — вернее, его «русские друзья», агенты совершенно конкретного лица, несколько раз названного по настоящему имени.
Подводя итоги. «Кризис самоопределения» — вовсе не роман, то есть не художественная проза, если под художественностью понимать хоть малую толику сочинительства. И уж тем более — не фантасмагория, не антиутопия о мире либерального террора. Это своего рода современный дневник Пипса, с документальной точностью фиксирующий нынешнее состояние общества. Элтон еще и муссирует документальность сносками о том, что ничего он не выдумывает: «The Great British Bake Off (или просто Bake Off, с 2010) — британская телепрограмма, соревнование пекарей-любителей», «„Гластонбери“ (с 1970) — пятидневный фестиваль современного исполнительского искусства, проводится в Пилтоне, графство Сомерсет», «The Wolseley (с 2003) — ресторан на площади Пиккадилли». Язык книги — нечто среднее между газетной статьей и блогом, не писательский, а журналистский. Не сомневаюсь, что и в образах Джулиана, Подмаз-Свина, феминистки Джералдин Гиффард шаржированы какие-то английские деятели, которых земляки писателя узнают. Похоже, и уверенность в том, что всем в мире заправляет жестокая рука Москвы списана с психологии рядового английского обывателя. Об эстетической стороне промолчим.
В лучшем случае Бен Элтон создал политический памфлет. И упустил из виду, что этот текст противоречит стремлению высмеять либеральный террор как крайний разгул свободы частных воль. Ведь у него выходит, что ни у кого нет свободы воли, кроме нескольких всесильных мира сего. Так это уже не либеральное государство, а жесточайшая тоталитарная вселенная. Или именно ее хотел Бен Элтон высмеять? А за что же тогда досталось свободе (в оригинале libertas), которой и так нет?.. «Бескомпромиссность» Элтона на деле сводится к непримиримому противоречию.